– Ой, Сашенька! А что ж ты молчишь, что у тебя гости? – засмущалась женщина и по-дружески улыбнулась Маринке. – Вы не обижайтесь на него, он у нас с вами такой безголовый.
– Да я... – переминалась с ноги на ногу Маринка. Она уже просмотрела в ванной все, но ее вещей нигде не было, поэтому пришлось опять закутаться в халат.
– Мам, познакомься, это... вот такая девушка, – тут же подошел спаситель и приобнял Маринку.
И от этого объятия Марину вдруг обдало жаром. Наверное, это было от неловкости, что вот такая приятная женщина может подумать о ней черт-те что... а может, потому, что от этого Саши так вкусно пахло и веяло молодой, уверенной силой... А имя-то ее он забыл... гад!
– Меня Мариной зовут, – проблеяла она и дальше не знала, что говорить.
– А меня зовут Анной Аркадьевной. Ой, Мариночка, вам же неудобно в этой хламиде! – вдруг спохватилась Анна Аркадьевна. – Саша... что ты ей такое дал? Это же девочке невозможно носить!
– Мама, я просто все ее вещи бросил в стиральную машину, и они еще мокрые, – пожал плечом Саша. – Пусть пока так походит. Она, мам, ужасная замарашка оказалась.
– Ты варвар, сын мой! – ужаснулась Анна Аркадьевна и поспешила Марину успокоить: – Не переживайте. Сейчас Саша вам принесет... Саша, принеси Мариночке... да нет, погоди, я сама принесу.
Она удалилась в спальню, а этот Саша тут же убрал руку с Маринкиного плеча.
– Это моя мама, она ни о чем не должна знать, ясно? – железным тоном продиктовал он. – Поэтому временно – ты моя девушка... Ну и... не вздумай меня называть Шуриком – не терплю... Хоть бы расчесалась, что ли...
Еще вчера Маринка бы одной фразой умыла этого Шурика-цирюльника, но... имидж – великое дело, так что она покорно плюнула на ладошки и пригладила волосы.
– Ну чего уж так-то?! – снова возмутился Александр. – Даже обезьяны уже в курсе, что имеются расчески.
Маринка только ниже опустила голову – еще слово, и она сдержаться уже не сможет. Даже несмотря на смертельную угрозу.
– Вот! – торопливо подошла Анна Аркадьевна и сунула в руки Маринки белую футболку. – Это Сашина. Она немного великовата, но по длине будет вам впору. У девочек непременно должны быть видны ножки!
Маринка что-то прошелестела в ответ, схватила футболку и устремилась в ванную.
Да, сейчас замечательно! А уж ножки-то! Есть на что посмотреть!
– Ну вот. Совсем другое дело! – улыбнулась женщина, когда Маринка вернулась. – Мариночка, пойдемте кушать пирожки! Это, конечно, калории, но вам они совсем не повредят. У вас изумительная фигурка!
Маринка повернулась к воображалистому Александру и показала язык. Хорошо, что он стоял к ней спиной, а то... плакал бы весь ее имидж.
Анна Аркадьевна сидела с молодыми за столом и всячески развлекала их разговорами:
– Мариночка, берите вот этот пирожок, он с яблоками. Я много принесла, вечером разогреете в микроволновке. И еще там в холодильнике есть кролик. Не стесняйтесь, кушайте! Я всегда так много стряпаю. У меня Саша любит с яблоками, дочка – с капустой, а муж – он ест только с мясом... – И тут она отчего-то погрустнела, но быстро взяла себя в руки. – Вы учитесь или работаете?
– Я... работаю... – прожевала Маринка кусок пирога. – Я отучилась уже...
– А работа нравится? – склонила на бок голову женщина.
– Нюша, да что ты ее про работу?! – вдруг фыркнул парень. – Она и слова-то такого не знает, наверное...
– Нет, Шурик, – покачала головой Нюша, и Маринка поняла: так вот с кем так нежно болтал по телефону этот дундук! А женщина продолжала: – Надо, чтобы нравилась, а то... так тяжело, когда не в радость... у меня вот муж столько лет проработал, а сейчас... Тяжело ему... и нам тоже...
– Мама, я совсем запутался – мне почему-то все время с капустой попадаются, – перебил ее Александр. – Ты же с яблоками треугольничками делала.
– Да, делала, а сейчас... ой, я и правда все перепутала... голова совсем другим забита... – улыбнулась Анна Аркадьевна виновато.
– Это он у вас капризничает, – осмелилась пробубнить Маринка. – Ничего вы не перепутали: вот треугольники – с яблоками. А вот с капустой – подводной лодкой...
– Подводной лодкой? – немного повеселела женщина и погрозила сыну пальцем. – Даже уже Мариночка успела заметить, что ты у меня капризничаешь. Нет, Мариночка, он вообще очень хороший мальчик. Замечательный. Чуткий, добрый, отзывчивый.
– Я это... успела заметить, – постаралась искренне произнести Маринка. – Это просто... удивительный человек!
Ей не хотелось, чтобы веселые глаза Анны Аркадьевны снова затуманились. Вообще было видно, что у этого доброго и славного человека на сердце какая-то тяжесть. Она и не хотела ее перекладывать на чужие плечи, но... какая-то горечь так и пыталась вылезти наружу.
После завтрака Анна Аркадьевна задержалась недолго. Она ловко помыла посуду, хотя Маринка настоятельно предлагала свою помощь, подхватила сумки и поспешила в прихожую. Александр тут же рванул следом.
– Нюша, давай помогу... – говорил он и тепло ругал мать: – Мам, ну не приноси ты больше ничего. Тебе совсем нельзя таскать тяжести, а ты... Петр Сергеевич приходил? Что он говорил? Может, тебе и в самом деле лучше в больницу лечь?
– Сашенька, деточка, я себя чувствую чудесно! Ну что ты, мальчик... все будет хорошо... – голос женщины сейчас звучал как-то не так бодро, а даже печально, что ли...
– Мам, я завтра буду у тебя ночевать, хочу пожить в родительском доме, так и знай! – категорично заявил Александр, и Маринка смекнула: завтра он будет у матери. А значит, она, Маринка, уже окажется у себя дома... и еще: значит, для его охмурения ей остается всего ничего...
Когда хозяин вернулся в кухню, Марина старательно терла тряпкой по тарелкам.
– Ой, это вы? А я и не заметила, как вы вошли... – опустила она глазки. – Если хотите, я вам могу кролика подогреть. Ваша мама говорила, чтобы вы хорошо ели.
– Я и съем, мама всегда обо мне печется, а ты-то чего? – недобро сверкнул на нее глазами Александр.
– Я хотела просто... просто предложить свою помощь... в знак благодарности... что вы меня спасли... – тихо проговорила Маринка и отвернулась к раковине, всем своим видом показывая, как она страдает от неизвестности, но еще больше – от негостеприимности хозяина.
Но тот либо совсем был без души, либо и в самом деле какая-то красавица постаралась отучить его от женского дружелюбия. Он вышел из кухни совершенно без угрызений совести и сострадания.
Но когда в гостиную, где он опять пялился в телевизор, Маринка втащилась уже с половым ведром и тряпкой, Александр не выдержал:
– Ты чего ползаешь-то везде?! На кой черт ведро приволокла? Посуду помыла? Тогда у меня к тебе разговор!.. Да оставь ты эту тряпку в самом деле!
– Я только хотела... чтобы не зря у вас на шее... помочь... – совсем уже поникла Маринка.
На самом деле в этой коротенькой футболочке она бы так эротично смотрелась, когда бы мыла полы, что вряд ли этот барсук смог бы устоять! Да, пришлось пойти даже на это! А что делать, если времени осталось совсем немного, а он никак не хочет ею пленяться?! Даже наоборот – с каждой минутой его прямо распирало от злости!
– Брось тряпку! – снова рыкнул Александр и указал Маринке на кресло, а не на диван, рядом с собой. – Я узнал, отчего тебя в погреб сунули.
– Отчего? – тут же забыла Маринка про всякие роли. – Ты им сказал, что я вообще ничего не делала?! Ты им сказал, что они меня спутали с кем-то? Или ты вообще ничего не говорил?
– Они тебя ни с кем не спутали, – с презрением произнес он. – Все совершенно точно – Субботина Марина Ивановна, так ведь?
– Ну да... так ведь... – растерянно повторила Маринка. – И чего – сейчас за это в погреб пихают?
– Не за это... – снова фыркнул парень. – Просто им стало достоверно известно, что эта самая Субботина выслеживает состоятельных старичков, женит их на себе, потом разводится и отсуживает у них... ну,
