толстый мужичок Макаров.
– Марина Ивановна, я тут Игорю Андреичу документики принес, уж вы передайте, а?
– А его самого нет, что ли? – не поняла Марина.
– Да понимаете, какое дело... – хитренько сощурил глаза Макаров. – Я в приемную захожу, а там ваша новенькая секретарша плачет чего-то, а Игорь Андреич эдак нежно ее целует! Прошу заметить – прямо на рабочем месте! И что же это такое, а? Марина Ивановна? А? Я говорю – что же это такое?
– Что, что... ничего! – пробурчала Маринка. – Ну плачет секретарша, да! Потому что... она зуб сломала, а Игорь Андреич ей в рот заглядывает, смотрит, какой зуб, во сколько обойдется! Чего непонятного-то?
– Так если зуб, у меня дантист классный имеется! – с готовностью воскликнул Макаров. – Я могу сейчас зайти, предложить.
Маринка взглянула на него с усталой грустью:
– Если вы сейчас зайдете, то даже ваш классный дантист вам потом не поможет. Ступайте, Макаров, я передам ваши документики Филиппову. Ступайте.
– Ню-ню! – шаловливо подмигнул ей мужичок и выскочил за двери.
– Господи, прямо на рабочем месте, – покачала головой Маринка. – Даже я до такого не доходила... даже за серьезные деньги...
А чтобы окончательно день оказался мерзким, ей на сотовый телефон стал названивать Ирбис. Леонид Владимирович. Сначала он великодушно заявил, что ее прощает, а потом стал настаивать на встрече. Встречаться с ним не было уже никакой мочи. Ну сколько ж можно нервы трепать?! Марина отключила мобильный, тогда бывший влюбленный стал названивать на служебный телефон. Но, завидев его номер, Маринка изменила голос и прогундосила:
– Мы очень рады, что вы нам позвонили. Спешим вас предупредить, что все разговоры записываются.
После этого предупреждения Леонид Владимирович отчего-то говорить расхотел – бросил трубку.
Маринка больше не стала ожидать «милостей судьбы», тихонько вышла из кабинета и, не заглянув в приемную, выскользнула за двери офиса.
Она ехала на Радужный проспект. Уже четыре дня она туда не наведывалась, даже сердце закололо – а вдруг Ангелинку уже кто-то усыновил? Не дай бог! Это ее девочка... ее дочка! И им обеим осталось потерпеть совсем немного. Маринка уже решила – она найдет бедненького, положительного мужичка и за хорошие деньги попросит его с ней расписаться. Она все устроит.
Ангелину никто не усыновил. Маринка ее сразу заметила – ребятишки ползали или лежали в манежах, а ее девочка сидела, держась ручонками за деревянные палочки решетки. Она не плакала, не смеялась, она просто смотрела, как молоденькая нянечка переодевает другую кроху.
– Геля! – не вытерпела Маринка. – Ангелинка!
Едва завидев Маринку, девочка тут же начала подниматься в манеже, у нее получилось плохо, она снова хваталась ручонками за палки и снова старалась подняться.
– Валя! Ну помоги же ей! Чего столбом-то стоишь?! – накинулась на нянечку Маринка.
Валю она знала хорошо. Эта девушка тоже была детдомовской, только старше Маринки на два года. После выпуска идти ей оказалось некуда, и она так и осталась там работать. И только чуть позже пристроилась в Дом малютки.
– Ангелинка! Смотри, кто пришел! – радостно пробасила Валентина. – И где это она шлялась столько дней – спроси ее, спроси!
– Я пойду погуляю с ней, ладно? – уже прижимала к себе малышку Маринка. – Валь, а чего это она игрушку в рот тянет? Не кормите ее, что ли? Сама, что ль, лупишь пюре детское? Вон какая выкормилась, а детишку мою...
– Да ну тебя, – беззлобно отмахнулась Валя. – Это у нее зубки режутся. Температурила позавчера. Тридцать восемь было, а сейчас вроде ничего.
– «Вроде нисего», надо было врачу показать! – передразнила ее Маринка.
– Так врач и сказала, что зубки.
– Врач сказала... Пойдем, Гелюшка, погуляем с тобой. Я тебе столько всего расскажу!
– Слышь, Марин, ты бы поторопилась. У нас чего-то гостей много стало – так и ходят, вчера вот Петьку взяли. Я уж замучилась Ангелину прятать. Если заведующая узнает, меня отсюда... сама же знаешь.
– Валенька! Ну еще немножечко подождите! – взмолилась Маринка. – Ну недельку! Блин, ну не поверишь – уже почти нашелся муж, да такой оказался... Слышишь, а может, заведующей денег дать, а? Когда ее можно один на один поймать?
– Попробуй завтра, часика в два.
– Ладно, Валь, пойдем мы гулять.
Они гуляли по двору, где деревья шумели листьями и где важно шагали толстые голуби.
– ...и Кристина ушла, представляешь, Ангелинка? Прямо и не знаю, что мне с ней делать? Гули-гули! Смотри, Гелюшка, какие толстые, да? А у того лапка болит...
Девочка угукала, махала руками и тянулась к птицам, а Маринка только прижимала ее к своей щеке и не могла надышаться.
Весь следующий день она ломала себе голову: кого бы затащить к себе в мужья? Главное – чтобы потом никаких претензий не было, а то ведь, как деньги увидят, да квартиру ее, так потом фиг отделаешься!
– Марина Ивановна, – влетел к ней красавчик Сантимов, повертел головой и торопливо выпалил: – Вы себе когда отпуск намечаете? Игорь Андреич у всех спрашивает.
– Ага, ему только скажи, что летом, а он потом специально зимой отправит... – начала было Маринка и вдруг уставилась на парня. – Сантимов, выходи за меня... то есть женись на мне, а?
Сантимов все еще вертел головой, но потом до него дошло:
– Че... кх... чего вы сказали? За вас? Жениться на вас?
– А чего такого? Ты же ведь не женат?
Парень так яростно замотал головой, что у него отчетливо хрустнула шея.
– Нет... – и вдруг взглянул на Маринку по-новому. – А вы... а ты меня... любишь, да? А я знал! Вот не поверишь – чувствовал! Думаю – чего бы это ей меня не любить!
– Да ну какая любовь, что ты – ананас, чтобы я тебя любила. Да на кой тебе сдалась эта любовь? Мы с тобой поженимся, немножко поживем, усыновим ребеночка, а потом культурно разведемся. А?
– А ребеночек зачем? Я согласен даже и не разводиться. Я могу даже и сам ребеночка сотворить. Ну чтоб все по-настоящему было, – взволнованно облизнул Сантимов пересохшие губы. – Когда пойдем в загс?
– Нет, погоди – ребеночек обязательно нужен, – наседала Маринка. – А то у нас семья не получится.
– Так будет ребеночек! Но зачем же усыновлять? И потом... Я усыновлю, мы разведемся, а ты на алименты подашь? – хитренько потряс головой Сантимов.
– Не подам. Я тебе расписку дам, что претензий не имею. Ну? Я хорошо заплачу.
– Да-а?... – растерянно протянул Сантимов. Но потом вдруг опять вспомнил: – А у нас все суды в таких делах расписки не принимают. Плати, и все! А я как?
– А деньги? Большие, Сантимов, – дразнила Маринка. Но потом вдруг разом передумала. Этот точно – до скончания века будет Маринку доить. – Ладно, не бери в голову, пошутила я.
– Нет, ну как же пошутила, а если я уже согласился? – обиженно захлопал ресницами парень. – И даже на ребенка согласен?
– Я передумала, я ж сказала.
– Нет, ну, Марин, ну так дела не делаются!
– Все! Шутка сдохла, семейное собеседование кончилось, и я тебе теперь больше не Марина! Марина Ивановна я, не расслабляйся. И передай Филиппову, что отпуск я не беру. Мне в декрет скоро.
– В декрет? Это... так ты уже... Вы уже обо всем позаботились? А чего тогда... Нет, ну я все равно... если большие-то...
– Приступайте к работе! – рявкнула Маринка и после того, как за Сантимовым захлопнулась дверь, шумно выдохнула: – Господи, спасибо тебе, что не дал волю дурости моей. Век бы не расхлесталась. Еще на
