совсем не первой молодости.
– Сама ты мышь… – ворчала она. – Cмотри, как хорошо.
– Ну… ничего… неплохо… И все равно… ну бледноватая какая-то… хоть туфли красные надень, что ли, – не могла не согласиться Анфиска. – Так где вы, говоришь, будете сидеть? В «Магистре»? Мне, что ли, к вам заглянуть?
– Нет! – испуганно рявкнула Лена. Она вдруг представила, что будет, если подруга узнает, что вместе с ними сидит известный композитор! Анфиске немедленно захочется заиметь его генофонд для своего ребенка. – Только… только через мой труп! Там… там… я тебе сразу говорю, Анфиса. Если ты только появишься – нашей дружбе конец! Сразу! Так и запомни!
– А… а когда прийти? – послушно спросила Анфиса.
– Когда – за платьем? Ну-у… – закатила глаза Лена, но Анфиска ее пристыдила:
– Да чего уж сразу «за платьем»! Мне же тоже интересно, я же тоже узнать хочу – как сходила, с кем танцевала, кто приглашал, а то «за платьем».
Ленке стало неудобно. И в самом деле, подруга прилетела по первому зову, а она…
– Анфиса, а ты завтра с утра и прибегай!
– Я прибегу, а ты завтра унесешься на работу! Или… у тебя ж завтра выходной! – вспомнила подруга. – Обязательно прибегу. Ты во сколько встаешь? В восемь? Я буду в половине девятого!
– Я в выходные до полудня сплю! – успела крикнуть Лена, а Анфиса уже неслась вниз по ступенькам. – Марин! Ну как я тебе?
Маринка одобрила наряд, и вовремя, потому что внизу уже раздавались нетерпеливые сигналы.
– А волосы? Волосы хорошо лежат?
– Нормально, беги уже, – торопила и Маринка. – Мам! Ну туфли-то другие надо!
Дочь быстро притащила другие туфли – они больше подходили к платью, хотя и не красные, как настаивала Анфиса, и запахнула на матери пальто:
– Все, мам, беги. Да торопись же!
– Ну… ресторан не загс, не опоздаю… – отмахнулась Лена и еще раз взглянула в зеркало.
– А вот если бы ты поменьше слушала Анфиску…
Больше Лена ничего не слышала – она бежала к Наумову.
Он сегодня тоже был на высоте. Вот умеют же мужчины одеваться, когда хотят! Вроде и ничего особенного, обыкновенный костюм, обычная сорочка, галстук, а… неуловимые штрихи делают весь вид утонченным, импозантным, элегантным… И черт знает, откуда это берется – то ли одежда такая, то ли умение ее носить…
Всю дорогу Наумов явно волновался – нервно поводил подбородком, будто проверяя галстук на прочность, излишне хмурился и молчал. Когда же подъехали к «Золотому Магистру», Арсений окончательно взвинтился. Правда, теперь на него напал словесный энурез:
– Лен… погоди-ка… а что сказать-то ему, когда войдем? – нервничал он.
– Скажи «здравствуйте» и улыбнись. И все, – посоветовала Лена. – И больше ни о чем не думай, твоя Варька сама тебе слова не даст вставить. Ну? Чего сидишь? Пойдем.
Они вошли в холл, и в уши им полилась приятная музыка.
– А… Лен, слышишь… а мне нельзя тебя прямо сейчас пригласить? – вдруг склонился к ней Арсений и хитро подмигнул.
– Куда? – не поняла Лена. – Нам бы до стола добраться, куда ты уже собрался?
– На танец! – на ушко ей шепнул Наумов и красиво вытянул руку. – Я вас приглашаю!
– Да перестань ты, – отмахнулась Лена. – Прямо как будто издеваешься. Не видишь разве, что у меня пакет на руке висит? Там у меня обувь… Я еще не переобулась… Да и Варька нас уже заждалась, наверное…
– Ле-е-еночка… Ну ты такая красивая и с этим… баулом… Давай быстренько сдавай его в гардероб, и мы с тобой…
– Папа!!! Сеня! Лена! А мы вас ждем!
Даже из холла было видно, что за столиком возле дальней стены сидела Варька с каким-то очень серьезным, импозантным мужчиной и махала им рукой.
– Ну вот, а я еще не переобулась… – проворчала Лена, пытаясь скорее скинуть сапоги.
Наумов спокойно ждал ее и даже успокаивал:
– Лен, да ты не суетись, ресторан, это же не загс, не опоздаешь…
– Да что вы, сговорились все, что ли?! Сегодня только и слышу, что не опоздаю! – пробубнила Лена, наконец переобулась и вошла в зал.
– Леночка! Иди к нам! – звала Варька. – Ну вот! Теперь Сеня потерялся…
Наконец собрались все вместе, и большой, солидный мужчина наполнил бокалы.
– За знакомство… – пробасил он и ловко перевернул в себя рюмочку.
– За… него, – согласно кивнул Наумов и тоже выпил рюмку залпом.
Женщины же только пригубили. И пока Арсений налегал на закуску, Лена пытливо разглядывала жениха.
В женихе всего было много – и весу, и волос, и голоса, какой-то колоритный персонаж попался. И все же… ну никак не выглядела эта тоненькая, маленькая Варька женой композитора-громилы. И ее было чуточку жаль. Хотя за время недолгого знакомства с этой девушкой Лена уже успела заметить – беззащитной ее не назовешь. Здесь скорее наоборот – стальная выдержка и холодный расчет.
– Сеня, Лена, прошу познакомиться, – подскочила Варька. – Это Леопольд Антипович Мякиш.
– Ах, боже мой… – тихонько фыркнул Арсений. – Была Наумова, а сейчас – Мякиш…
Он явно не рассчитал силу голоса, и его замечание прозвучало в полнейшей тишине. Варька тут же покрылась багровыми разводами, жених стал медленно разворачивать большое тело к Наумову, и Лена поняла, что наступил ее звездный час. То есть, собственно, надо отработать то, зачем ее и пригласили, – сгладить острые углы.
– Мякиш?! Боже мой! Неужели сам Мякиш?! – восторженно подпрыгнула она, в восхищении ухватившись за щеки. – Нет-нет-нет, я просто отказываюсь в это верить! То есть – именно тот известный Мякиш?!
– Который для беззубых… – тихонько буркнул Наумов.
Ну не нравился ему этот огромный, жирный жених, ясно ведь, великой любовью тут и не пахнет. Вот уж никогда не думал, что его дочь любит деньги настолько!
Но в этот раз Мякиш решил будущего папашу не слушать, куда приятнее было принимать мамашино восхищение.
– Боже мой! – все так же верещала Лена и долбила туфлями под столом противные ноги омерзительного Наумова. – Вы непременно должны расписаться у меня… вот на этой салфеточке! Просто непременно! А вы не лукавите? Варя, это в самом деле Леопольд Мякиш?
– Да… – застеснялся великий Мякиш. – Это действительно я. И мне очень приятно, что мое творчество вам настолько известно.
– А как же! – снова подскочила Лена. – Я просто таю от вашей музыки! Ваши композиции… мне особенно нравится ваша музыка на тему… на тему…
Здесь произошла загвоздка – ни одной «композиции» Лена попросту не знала. А познакомиться с творчеством великого «родственника» еще не успела – слишком стремительно ее пригласили сегодня в ресторан. Заминка Мякиша расстроила, Лена это сразу заметила. Он вдруг как-то подобрал живот, затряс брылами… пардон, занервничал щеками и даже выпятил вперед массивную челюсть.
– Я, конечно, извиняюсь… – начал он, но Лена кинулась исправлять положение.
– Это я извиняюсь! Вы, конечно же, не Моцарт и даже не Чайковский, но… но недалеко от них ушли, – лила она мед целыми ковшами.
– Леночка-а-а… – змеей уставилась на нее Варька. – Ты немножко спутала. Леопольд Антипович вовсе не композитор, он известный поэт!
– Да пропади ты пропадом, – не удержалась Лена. – А кто мне сказал… Наумов! Это ты!
Наумов сидел за столиком и благостно разглядывал лепнину на потолке.
– Сеня! – грозно окликнула его Варька. – Я хотела бы спросить…
И снова Лена кинулась гасить возгорающий скандал:
