– Вам придётся пройти полный медосмотр завтра утром, – вот и всё, что сказал сержант по окончании монолога Авеля, добавив тоном человека, выполняющего свои обязанности: – Спасибо за добровольное желание служить.
На следующий день Авель ещё несколько часов провёл в очереди на медосмотр. Когда осматривавший его врач резко и почему-то раздражённо объявил, что он негоден к строевой военной службе, это стало для Авеля холодным душем.
– У вас лишний вес, слабое зрение и нелады с сердцем, к тому же вы хромаете. Откровенно говоря, Росновский, вы не сможете служить. Мы не имеем права отправлять в бой солдат, сердечный приступ у которых случится ещё до того, как они увидят врага. Это не значит, что мы не найдём вам места в армии, на войне бывает много бумажной работы, если вам интересно…
Авелю захотелось ударить врача, но он понимал, что это не поможет ему стать солдатом.
– Нет, благодарю вас… – сказал он. – Я хочу воевать с немцами, а не писать им письма.
В тот вечер он вернулся в отель в унынии, но решил, что это ещё не конец. На следующий день он отправился на другой призывной пункт, но вернулся в «Барон» с тем же результатом. Второй врач был более вежлив, но столь же непреклонен в оценках. Авелю стало очевидно, что при теперешнем состоянии здоровья его и не подпустят к армии.
На следующее утро он нашёл спортивный зал на Пятьдесят шестой улице и нанял частного тренера, чтобы тот помог ему улучшить состояние здоровья. Три месяца он каждый день упражнялся, чтобы сбросить вес и укрепить тело. Добившись желаемого результата, Авель вновь пришёл на первый призывной пункт и заполнил ту же самую анкету под именем Владека Коскевича. Сержант, встречавший добровольцев, на этот раз был настроен более благосклонно, а врач, который осматривал его, в конце концов записал его в действующий резерв.
– Но я хочу идти на войну, – возразил Авель. – Я хочу воевать с этими ублюдками.
– Мы свяжемся с вами, мистер Коскевич, – сказал сержант. – Невозможно заранее знать, когда вы нам понадобитесь.
Авель вышел, с яростью глядя на то, как более молодых и стройных американцев моментально зачисляли на строевую службу. Он продирался к выходной двери, размышляя над тем, какую уловку можно ещё изобрести, и вдруг врезался в высокого худого мужчину в мундире с генеральскими погонами.
– Простите, сэр, – сказал Авель, подняв голову и отступив назад.
– Молодой человек… – попытался остановить его генерал.
Авель пошёл прочь, не догадавшись, что офицер обращается к нему, ведь его уже так давно никто не называл молодым человеком…
– Молодой человек, – позвал генерал ещё раз, теперь уже громче.
На этот раз Авель обернулся.
– Вы обращаетесь ко мне, сэр? – спросил он.
– Да, к вам, сэр.
Авель подошёл ближе.
– Не заглянете ли в мой кабинет, мистер Росновский?
«Чёрт побери, – подумал Авель, – этот человек знает, кто я, теперь меня точно не возьмут на войну». Временный кабинет генерала расположился в дальней части этого же здания и представлял собой небольшую комнату со столом и двумя стульями. Стены были выкрашены в зелёный цвет. Авель не разрешил бы работать в такой обстановке даже самым младшим сотрудникам «Барона».
– Мистер Росновский, – начал генерал, который просто лучился энергией. – Меня зовут Марк Кларк, я командующий Пятой армией Соединённых Штатов. Я на день прибыл сюда с острова Гавернорс с инспекцией, поэтому то, что вы буквально наткнулись на меня, считаю приятным сюрпризом. Я давний ваш поклонник. История вашей жизни воодушевляет сердце каждого американца. А теперь расскажите мне, что вы делаете на этом призывном пункте.
– А вы не догадываетесь? – спросил Авель не раздумывая, но затем быстро поправился: – Извините, сэр, я не хотел быть грубым, всё дело в том, что никто не хочет отпустить меня на войну.
– А что вы намерены делать на этой чёртовой войне? – спросил генерал.
– Поступить на службу и воевать с немцами.
– Как простой пехотинец?
– Да, – ответил Авель, – разве вам не нужен каждый человек?
– Естественно, но я могу найти вашим исключительным талантам более интересное приложение, чем роль простого пехотинца.
– Я готов на всё, – заявил Авель. – На всё.
– А как вы отнесётесь к тому, что я попрошу предоставить в моё распоряжение ваш нью-йоркский отель? Я хочу разместить там штаб моей армии. Скажу вам честно, для меня такой жест был бы более полезным, чем ваше участие в бою, где вы, может быть, уложите дюжину немцев.
– «Барон» – ваш, – сказал Авель. – А теперь я могу отправляться на войну?
– Вы сумасшедший, не правда ли? – решил генерал Кларк.
– Я поляк, – возразил Авель, и они оба рассмеялись, а он продолжил уже более серьёзным тоном: – Вы должны понять меня. Я родился под Слонимом. Видел, как мой дом захватили немцы, а моя сестра была изнасилована русскими. Позднее я сбежал из русского лагеря; мне повезло, и я добрался до Америки. Я не сумасшедший. Соединённые Штаты – единственная страна в мире, куда ты можешь приехать с пустыми руками и стать миллионером в результате упорного труда, каково бы ни было твоё происхождение. А теперь те же самые ублюдки хотят новой войны. Я не сумасшедший, генерал. Я человек.
– Хорошо, если вы так уж хотите попасть на службу, мистер Росновский, я найду вам работу, но не ту, что вы себе надумали. Генералу Денверсу, воюющему на передовой, нужны интенданты для Пятой армии. Знаете, Наполеон был прав, когда говорил, что армию вперёд ведёт желудок, так что вы сможете сыграть очень важную роль. У вас будет звание майора. Вот вам одна из возможностей помочь Америке выиграть эту войну. Что вы скажете?
– Я принимаю ваше предложение, генерал.
– Благодарю вас, мистер Росновский.
Генерал нажал кнопку на столе, и в кабинет вошёл молоденький лейтенант, лихо отдавший честь.
– Лейтенант, проводите, пожалуйста, майора Росновского к нашим кадровикам, а затем приведите его ко мне.
– Есть, сэр. – Лейтенант повернулся к Авелю. – Прошу сюда, майор.
Авель пошёл за ним, но в дверях обернулся.
– Благодарю вас, генерал, – сказал он.
Выходные Авель провёл в Чикаго с Софьей и Флорентиной. Софья спросила его, что делать с его костюмами.
– Пусть висят, – ответил он, не поняв её вопроса. – Я не собираюсь погибать на этой войне.
– Конечно нет, Авель, – ответила она. – Меня беспокоит не это. Просто они тебе теперь велики на три размера.
Авель засмеялся и отнёс костюмы в Центр помощи польским беженцам. Затем отправился в Нью-Йорк, разослал клиентам, зарезервировавшим номера, уведомления об отмене заказов и через двенадцать дней передал отель Пятой армии Соединённых Штатов. Пресса восхваляла Авеля за его «жест самопожертвования», достойный бывшего беженца Первой мировой войны.
Прошло ещё три месяца, прежде чем Авеля призвали наконец на действительную службу. Это время он использовал для того, чтобы наладить работу нью-йоркского «Барона» в интересах генерала Кларка. Затем его откомандировали в Форт Беннинг, где он прошёл обучение по программе подготовки офицерского состава. Когда он, наконец, получил приказ отправиться в действующую армию к генералу Денверсу, тот воевал где-то в Северной Африке. «Смогу ли я когда-нибудь добраться до Германии?» – подумал Авель.
За день до отъезда он составил завещания, дав указания душеприказчикам предложить группу «Барон» Дэвиду Макстону на выгодных условиях и разделив состояние между Софьей и Флорентиной. Впервые за почти двадцать лет он задумался о своей смерти, и вовсе не потому, что страшился случайной пули в полковой столовой.
