и 6-е Управления. Они имели официальные названия: Транспортное и Экономическое управления. Задачи этих подразделений меняли в зависимости от политической, экономической и военной обстановки в стране.
Если на заре Советской Власти, в эпоху индустриализации страны, эти управления выявляли отдельные факты вредительства в промышленности или диверсий на транспорте, то позднее они оказали, я бы сказал, весьма существеную помощь в государственном масштабе. Во время Великой Отечественной войны, с осени 1941 года и до конца войны, они установили строжайший, скрытый контроль за количеством и качеством выпускаемой в стране военной продукции. Каждую ночь в Москву, в Государственный Комитет Обороны направлялась сводка, о том сколько продукции конкретный завод или фабрика выпустили за сутки, по каким адресам и в каких объемах она отгружена, сколько неиспользованных ресурсов осталось и т.д. Этот абсолютный контроль был точен на все 100%! Тотальный учет позволял очень рационально использовать создаваемую продукцию. То же самое происходило и в сельском хозяйстве, особенно с хлебными, хлопковыми и другими ресурсами.
Жесткий порядок на производстве и силовой контроль за прохождением грузов позволил тогда же Транспортному управлению обеспечить бесперебойную доставку к фронтам, (вплоть до самой передовой) военной техники и боеприпасов, продовольствия. В тыл транспортировались раненые, техника для ремонта, войска на переформирование.
Безусловно в таких условиях никто не представлял липовых сводок, а если подобное все же случалось и выявлялось, никто не завидовал этим лицам.
На предприятиях, принадлежащих государству, неплохо было бы организовать подобный контроль сейчас, когда во многом спад производства обусловлен тем, что ресурсы исчезают неизвестно куда.
Во времена правления Хрущева, когда председателем КГБ был Шелепин, Экономическое и Транспортное Управления были упразднены, а их функции переданы во 2-е Главное Управление, где были созданы соответствующие отделы. Однако, при Брежневе, эти Управления вновь воссоздали. Снова из отделов возникли очень развитые Управления, в составе которых появились десятки отделов, охватывающие все отрасли экономики и транспорта. Теперь негласному контролю подлежала деятельность всех министерств и ведомств страны. Помимо объектов военно-промышленного комплекса, под контролем оказались почти все ведомственные научно-исследовательские институты, конструкторские бюро, АН СССР, внешняя торговля, энергетика, авиация, железные дороги, морской флот, связь и прочее. Фактически, на все объекты промышленности и транспорта были посланы кадровые сотрудники КГБ. Подчас новые назначения вызывали у них удивление: 'Каковы их новые задачи?' Подобные суждения я слышал от уважаемого мной сотрудника КГБ, бывшего прославленного партизана, Героя Советского Союза, генерала М.С.Прудникова, когда его назначили одним из руководителей Министерства мясной и молочной промышленности СССР. В этих условиях многие искали себе привычную, традиционную работу, брались за несвойственные для них оперативные дела, создавая соперничество.
Соперничество между подразделениями КГБ, желание угодить мнению партийного босса, подчас вели к нежелательным результатам.
В 1985 году Экономическим Управлением КГБ был арестован агент американской разведки Толкачев. Не описывая степень его вины перед Родиной, приведу лишь примерные выдержки из письма, направленного американской разведкой Толкачеву через тайник.
Толкачев передавал американцам наши частоты — параметры, на которых основывалась и действовала ракетная боевая техника СССР. Так вот, первый сигнал на Толкачева поступил за семь лет до его ареста! Со всей ответственностью заявляю, что в то время в контрразведке имелся отдел, способный вскрыть действующего шпиона за пять-шесть месяцев. Но, сохраняя честь своего мундира, коллеги позволили шпиону работать несколько лет.
С чувством глубокой боли я думаю, что мы — сотрудники Госбезопасности, должны взять на себя часть вины за Чернобыльскую трагедию. Безопасность ядерной промышленности всегда была исключительной прерогативой органов КГБ и любые, даже ничтожные отклонения от специальных правил или техники безопасности строящихся, действующих или законсервированных атомных объектов, должны были становиться известными нашим органам для принятия незамедлительных мер.
Ходили упорные слухи, что наши коллеги 'постеснялись' поправить первого секретаря компартии Украины Щербицкого, который в ущерб технике безопасности якобы торопил строителей с пуском Чернобыльской АЭС к открытию XXVIII съезда КПСС.
Если все же были другие причины, то еще хуже! Мы обязаны были знать и видеть все недостатки и опасности в ядерной промышленности! Во всяком случае работать ничуть не хуже, чем сотрудники в области внешнеэкономических связей, где контрразведывательная деятельность всегда успешна, а иногда и прибыльна. А ведь там и здесь трудятся сотрудники одного коллектива.
Меня могут обвинить за однобокую критику Экономического управления КГБ, как будто на других участках оперативной деятельности у нас шло все хорошо. К сожалению, даже на главном направлении борьбы со шпионажем, бывали серьезные просчеты.
В конце пятидесятых — начале шестидесятых мы проводили оперативные игры с противником.
Сущность такой игры заключалась в том, что органам КГБ удавалось негласно выявленного агента иностранной разведки заставить работать под нашу диктовку. Либо нам удавалось подставить разведчикам противника нашего человека, который 'по идейным и деловым качествам' представлял для противника интерес и он привлекал его для сбора интересующей информации, что, безусловно, проходило под нашим контролем. С помощью таких игр мы выявляли конкретные интересы противника, методы и приемы негласной связи, резидентуру, действующую под прикрытием дипломатического иммунитета, элементы и особенности конспирации и многое другое.
Чем больше накапливалось информации, тем быстрее и успешнее шла борьба со шпионажем. Именно в то время контрразведке удалось выявить немало агентов противника. Тогда и произошло 'головокружение от успехов', которое привело к целому ряду грубых 'проколов'.
Например, решили захватить с поличным в момент получения от шпиона секретных документов кадрового разведчика ЦРУ, атташе посольства США в Москве Ланжелли и получить от него согласие на сотрудничество с нами. В то время Ланжелли 'работал' в Москве с крупным американским шпионом, офицером Главного Разведывательного Управления Советской Армии неким Поповым. Нам удалось Попова выявить, арестовать и, пока шло следствие, вести игру с ЦРУ. Мы полагали, что провал такого важного для американцев информатора, заставит Ланжелли задуматься о своем будущем и он сможет согласиться с нашим предложением.
Подготовка к часу 'Икс' велась несколько месяцев. За это время противник обменялся с Поповым несколькими письмами с тайнописью, провел тайниковую операцию и моментальный обмен материалами в вестибюле ресторана 'Центральный' на улице Горького. Все это было скрытно задокументировано и даже снято на кинопленку.
И вот час 'Икс' наступил!
Ланжелли, получив от Попова секретные материалы, был с ними задержан и доставлен в отдельное помещение для вербовочной беседы. Склоняя его к сотрудничеству, мы приняли решение показать ему кинофильм, из которого явствовало, что именно Ланжелли, своем неумелыми действиями, проваливает такого ценного американского агента.
Молча, без единого слова, Ланжелли просмотрел фильм, после чего вытащил из кармана карточку дипломата и спросил: 'Как человек, пользующийся правом экстерриториальности, я могу удалиться!?' И молча удалился.
Наши сложности наступили позднее, видимо, после того, как в ЦРУ США проанализировали все факты. Попробуем представить к каким выводам пришел противник, тем более, что его последующие действия подтвердили наши догадки.
Просмотр кинофильма дал противнику возможность понять, что все было тщательно подготовлено заранее, учтены даже мелкие детали. Следовательно, к моменту киносъемки скрытой камерой оперативная
