Массивные двери отворились. На свет божий появился первый кандидат на умерщвление. Это был еще совсем юный грузин. Черные, слегка вьющиеся волосы, были мокрыми от пота. Он был бледен, но не сопротивлялся. Лишь движения были неуверенными. Двое наемников подхватили его под руки и повели к остову сгоревшей установки. Когда зашли за нее, он неожиданно встал. Глаза округлились, нижняя челюсть отвисла. Он издал протяжный стон. Васо понимал, что творится у бедняги в душе. Наверняка он понял, для чего у этих, раздетых до трусов парней, массивные железки. Взгляд у всей троицы был такой, что даже Васо стало не по себе.
Тем временем, проявив незаурядную прыть, грузин присел, пнул стоящего слева наемника по щиколотке и рванул в сторону. Но из-за связанных за спиной рук потерял равновесие и упал. Конвоиры навалились на него сверху.
– Подождите! – завопил Сема и бросился к куче возившихся на земле людей. Он словно испугался, что грузина убьют без него. Оказавшись рядом, он забежал со стороны головы несчастного и дважды двинул ему монтировкой по темени. Однако последний удар не рассчитал. Железяка скользнула по затылку и попала по скуле конвоира.
– Ты че, сука! – вскочил тот и схватился за лицо.
– Извини, – развел руками Сема и посмотрел на грузина. Тот лежал на животе, широко раскинув руки.
– Убил? – переменившись в лице, спросил получивший по лицу наемник.
– Наркоз! – отмахнулся Сема.
После этого грузина занесли за корпус машины, и палачи принялись за дело. Для начала они его долго били. Потом перевернули на спину и расстегнули на груди куртку. Все тот же Сема взял нож, встал над грузином и посмотрел сначала на одного, потом на другого своего дружка:
– Не тяни, там еще целая толпа, – поторопил Кегля.
Сема присел на корточки и вогнал нож в живот. Грузин издал странный, булькающий звук, но не очнулся. Сема стал тянуть рукоять ножа на себя, но у него попросту не хватило сил пропороть внутренности. Руки соскользнули, и он полетел назад, рухнув спиной на ноги грузина. Тогда за дело взялся Руст. Он обмотал рукоять ножа тряпкой, вынул его на две трети и ловко вспорол живот. Из страшного разреза полезли внутренности.
– Давай! – он поднял взгляд на Кеглю.
Тот спохватился и бросился к собранным в кучу камням, которыми затем стал забивать брюшную полость. Потом перешел к конечностям. Прижал руку к земле, отрезал несколько пальцев. Выпрямился. Немного подумал, собрал посиневшие обрубки и запихал в открытый рот покойника. Заодно хладнокровно вогнал лезвие в глаз.
По спине Васо пробежал холодок. Под сердцем заныло, а к горлу вновь подступил тошнотворный комок. Пытаясь успокоиться, он зажмурился. Когда открыл глаза, палачи снимали с лацканов куртки убитого эмблемы.
Васо в очередной раз удивился тому, как они умело работают. Он, например, упустил этот момент.
– Давай следующего! – на правах старшего скомандовал Руст. Без очков он и так выглядел немного непривычно, а сейчас, так даже страшно.
Снова лязгнула открывшаяся дверь и на свет божий выволокли очередного пленника.
– Вы ведь не убьете меня? – на плохом русском спросил он. – Где Амзарик? Его обменяли? Где наши?
Пряча улыбку, Расюк показал ему в направлении обгоревшей машины:
– Иди, там тебя ждут.
– Я не хочу туда! – неожиданно взвыл несчастный.
Но его, схватив за руки, поволокли к месту расправы…
Глава 4
За время наблюдения группа Кота собрала и передала много ценных сведений о количестве, составе и наименовании частей, отходящих в сторону Тбилиси. Именно на основании этих сведений было установлено, что ни о какой перегруппировке войск с целью последующего нанесения контрудара речи нет.
Спецназовцы отошли от места, где на группу наскочили дезертиры, на два километра в направлении Куры и устроились в заросшем травой и кустарником овраге. По пути допросили пленника. Он оказался рядовым взвода связи сто шестого армейского корпуса. По-русски почти не говорил, поэтому пришлось использовать переводчика. Пленному всучили трубку спутникового телефона, посредством которого он и ответил на интересующие группу вопросы переводчику. После всего тот пересказал разговор Антону. Военные, среди которых находился пленник, были из разных подразделений. Часть не оставляли. Как выразился грузин, скорее это она их бросила. Когда в Гори узнали, что на город, разгромив передовые отряды, идут русские танки, весь командный состав бросился эвакуировать семьи, забыв о служебном долге. Глядя на панику среди военных, прочь устремились и администрация города, и руководство МВД, и представители национального банка. Но это Антон уже и так знал. Когда стало ясно, что солдат не представляет никакой ценности, его ликвидировали.
Снова вышел на связь Родимов. Приказал не прекращать наблюдение за перемещением войск противника, а об изменениях обстановки немедленно докладывать дежурному. Во второй половине дня Родимов вновь вышел на связь.
– Исходя из анализа твоих докладов грузинские диверсанты по-прежнему находятся в районе действия группы. Кот, котролирующий шоссе, утверждает, что по нему плотно идут беженцы и отступающие части. Перейти на другую сторону незамеченными диверсанты не могли. С другой стороны река. На западе – Гори, где им тоже уже делать нечего. Остается одно: данное подразделение имеет конкретную задачу именно в этом районе. Думай, что может оказаться объектом их внимания.
– Колонны с ранеными. Представители гуманитарных организаций и прессы…
– Подумай и изложи мне свои соображения. Я пока постараюсь выяснить, что еще может интересовать диверсантов, кроме того, что ты перечислил.
Генерал отключился.
Антон вынул карту, развернул ее на том месте, где был изображен район действия группы, и задумался. Географическое положение шоссе позволяло устроить засаду на любом из его участков. Здесь повсюду, почти вплотную к проезжей части, подступал лес. Поэтому выдававшие себя за российских военных грузины могут напасть на интересующий их транспорт в любом месте. Протяженность участка – шестьдесят километров. Искать в таких условиях диверсантов – все равно что пытаться найти иголку в стоге сена. А если ловить на живца? Допустим, он сместит Кота ближе к Гори с задачей определять цели, которые для провокаторов наиболее интересны в плане нападения. Где может быть атака? Стоп! – осенило Антона. – Бандиты передвигаются на БТР. Этой машине требуется достаточно много места, чтобы развернуться. Отсюда следует, что засаду диверсанты устроят в непосредственной близости от лесной дороги, на которой БТР и оставят. Он вновь уставился в карту. Проселков было немного. Часть из них шли параллельно реке, одна тянулась рядом с шоссе в каких-то нескольких десятках метров. Антон нашел дорогу, по которой они вышли к зенитной батарее, потом поляну, где Банкет обнаружил захоронение. По-всему выходило, что злосчастный БТР крутится вокруг позиций ПВО. А если одна из задач этой группы – обеспечивать спокойную работу зенитчиков? Допустим, теперь она сама по себе отпала. Тогда остается определенный транспорт. Грузины наверняка планируют совершить нападение на такую категорию людей, чтобы всколыхнулся весь мир. Как правило, это в первую очередь журналисты. Если исходить из сложившейся на этот момент обстановки, грузинский президент категорически боится того, что в западную прессу попадет материал, проливающий свет на реальное положение дел. В то же время заткнуть рот прессе не в его силах. Ликвидируя собравших материал журналистов группой, переодетой в военную форму противника, он убьет двух зайцев. Объявит на весь мир, что русские, дабы скрыть свои преступления от мировой общественности, не побоялись уничтожить представителей международных СМИ, которые везли компрометирующий их материал.
В конечном итоге Антон нашел два района, на его взгляд наиболее подходящих для организации засады и быстрого отхода. Оба находились совсем рядом друг от друга. Два проселка, выходивших к шоссе. Через километр они пересекались, после чего расходились в противоположные стороны. Один
