– Клянусь тебе, я пошел на второй этаж один, а Илмаз отправился к тебе.
– Пошли, помоги его отыскать! – потребовала Стефи и стянула с Бруно одеяло.
Через двадцать минут они обследовали все: комнаты на «мужской» половине, общие помещения, посудомоечную, туалеты и душевые, зал со смолами для настольного тенниса, девичьи комнаты. Возвращаясь, они надеялись, что Илмаз во время их розыскных операций проскользнул мимо и теперь лежит в своей постели. Однако койка его по-прежнему выглядела сиротливо.
– Я к Краузе! – заявила девушка.
Практикантка еще спала.
До полуночи она сидела вместе с учительницей из Бергкамена и некоторыми другими наиболее приятными коллегами за пивом. Время от времени кто-нибудь поднимался и шел наверх присмотреть за порядком, но с течением времени контроль становился все более поверхностным и формальным.
– Что тут может случиться? – сказал кто-то из учителей. – Ну пообжимаются немного, ничего страшного не произойдет, ведь все они здесь на виду.
Вейен к тому моменту уже покинул лишенное духовных запросов общество. Обиженный, он устроился в уютном клубном помещении на первом этаже. Томик стихов Готфрида Бенна и бутылка полусладкого белого вина примирили его с судьбою вечно одинокого и непонятого гения…
Лишь постучав в четвертый или пятый раз, Стефи и Бруно услышали в комнате Краузе шорох, позволяющий предположить, что кто-то с трудом поднимается с постели. Наконец практикантка предстала перед ними: нечесаная, со слипающимися глазами, в темно-коричневой фланелевой пижаме.
– Что вам нужно? Заходите!
Она снова улеглась и потянулась за сигаретами.
– Рассказывайте!
– Илмаз пропал!
Тремя минутами позже они приступили втроем к новой поисковой акции. Спешно натянув джинсы и пуловер, Краузе обследовала вместе с ними незапертые помещения. Около семи они окончательно убедились: в комнатах, куда они имели доступ, Илмаза не было.
– И что теперь? – спросила Стефи. Гнев ее прошел. С Илмазом наверняка что-то случилось. Но что? Никому не приходило в голову подходящее объяснение.
– Тогда пошли! – решила, наконец, практикантка.
– Куда?
– Нужно разбудить Траугота!
Трауготу Амадеусу Вейену потребовалось в то утро значительно меньше времени, чтоб окончательно проснуться, нежели днем раньше.
– Что? Исчез?
Он мгновенно вскочил с постели. Потом взглянул на практикантку и учеников, на себя и потребовал, чтоб они немедленно удалились, дав ему возможность одеться. Когда через пятнадцать бесконечных минут он появился в холле, вид у него был еще более прилизанный, чем обычно.
– Но я ведь проверил все помещения, – заявил Вейен после того, как ему доложили о случившемся.
– Тогда у вас плохо со зрением! – вырвалось у Бруно. – Мы даже не догадались свернуть одеяла!
Вейен побледнел. О двухместной каморке он и в самом деле забыл.
Он подошел к окну и выглянул на улицу. Руки у него были скрещены за спиною, он слегка раскачивался на носках. Инстинктивно он чувствовал приближение скандала, однако трепетная его чиновничья душа восставала при мысли, что именно он оказался способен нарушить предписание. И словно в насмешку над ним первые солнечные лучи показались из-за гор – день обещал быть солнечным и теплым.
Тут до Вейена дошло, что остальные еще не собрались. Он повернулся и взглянул на девушку.
– А почему именно ты заметила отсутствие Илмаза? Вы ведь спали в разных комнатах!
– Бог мой! – вспылила Стефи. – Вчера-вечером мы собрались устроить небольшую вечеринку. А сегодня утром я пошла их проведать…
Тихим, но полным упрека голосом Вейен заметил:
– Ты отдаешь себе отчет, что тем самым нарушила распоряжение учителей?…
– Может, мы выясним это после того, как разыщем Илмаза? – внесла предложение Рената. – Нам ведь следует начать с главного.
– Что значит, разыщем? – возразил Фигаро. – Можно подумать, с ним что-то случилось.
– А разве нет? – Стефи недоуменно взглянула на Вейена. – Не думаете же вы, что он отправился домой?
Траугот тотчас воспрял духом – в чисто риторическом вопросе Стефи забрезжил луч надежды.
– А почему бы нет? Разве мы можем понять душу мусульманина?
Все уставились на Вейена, потеряв дар речи. Но тот уже ухватился за ручку двери.
– Разумеется, я расспрошу об этом директора Хольца. Но следует подождать до полудня. И никакой паники, настоятельно вам советую.
Уже в дверях он обернулся и еще раз взглянул на Стефанию.
