— Месье, дело в том, что наш недавно умерший отец оставил несколько алмазов, вывезенных с Востока. Перед смертью он поставил условие: в течение года эти драгоценности должны находиться в семейном алтаре, украшая собой дароносицу. Должен оговориться, что сама дароносица не представляет собой какой-либо ценности. По прошествии года нам позволено вынуть камни и поделить их между наследниками. Но нас беспокоит сохранность семейного достояния. Целый год алмазы будут находиться у всех на виду! Поэтому нам пришло в голову обратиться к вам за помощью. Месье Комплантье, не могли бы вы изготовить копии этих камней с тем, чтобы они заняли место настоящих, которые тем временем будут скрыты в глубине алтаря? — юноша замолчал, и три пары глаз с ожиданием устремились на старого ювелира.
Тот не торопился с ответом. Раз и навсегда Комплантье взял себе за правило не верить ни одной истории, рассказанной в этом кабинете. И чаще всего оказывался прав.
— Камни у вас с собой? — не отвечая прямо, прошелестел он.
Посетители радостно переглянулись.
— Разумеется, нет. Мы не рискнули носить с собой такую ценность, не заручившись сначала вашим согласием, — ответил оживившийся темноволосый. — А копии действительно будут неотличимы от настоящих?
— Могу предложить вам неплохие копии из мармарошского алмаза [32], — равнодушно поглядев в окно, произнес старик.
Лицо собеседника вытянулось.
— Но нам сказали, что вы делаете стразы, неотличимые от настоящих! — горячо воскликнул юнец со светлыми кудрями и беспокойным взглядом зеленоватых глаз.
— Вас ввели в заблуждение. Таких стразов не умеет делать никто, — ювелир встал, давая понять, что разговор окончен.
— Но, может быть, вы знаете кого-нибудь, кто мог бы… — не сдавались гости. — Может, кто-то из ваших учеников?..
— У меня никогда не было учеников! И нигде не было и нет мастера, способного создать искусственный алмаз! — прервал фразу старик и нетерпеливо открыл дверь. — Ничем не могу помочь господам!
Обескураженные посетители вышли на улицу.
— Ну, что делать будем? — спросила Джоанна, плотнее запахивая плащ от студеного декабрьского ветра.
— Должна же быть какая-то ниточка! — в сердцах воскликнула Ксави.
— Но если он сказал правду, у нас нет никакого выхода. Мы обошли всех ювелиров, имевших дело с Кольбером.
— Он солгал! — неожиданно вступил в разговор до сих пор молчавший Том.
— Солгал?
— По словам Дени де Сигоня, который предоставил мне список ювелиров, у Жермена Комплантье был любимый ученик, которому прочили блестящее будущее. К сожалению, он умер молодым при довольно странных обстоятельствах. Кроме того, Дени не знал подробностей — прошло около двадцати лет, но до сих пор при дворе ходят смутные слухи о каком-то «Жераре-весельчаке, сумевшем надуть великого Кольбера». А ученика звали Жераром Саррю.
— Том, ты чудо! Это все меняет! — Джоанна изумленно глядела на невозмутимого Шеффилда. — А ну-ка, пошли!
С этими словами она развернулась и быстрым шагом направилась к двери ювелира. Ее спутники бросились следом.
На энергичный стук выглянула служанка. Недоуменно посмотрев на возбужденных гостей, она отступила в сторону. Молодые люди ринулись вверх по лестнице.
Услыхав шум за спиной, маленький ювелир недовольно оглянулся.
— Простите, месье! — напористо начала Джоанна. — Не могли бы вы рассказать о своем ученике Жераре и его кончине?
Реакция на эти слова была столь неожиданной, что гости буквально шарахнулись. Месье Жермен, побагровев, ухватил двумя руками со стола бронзовый чернильный прибор, изображающий «Похищение Европы», и, потрясая им над головой, затопал ногами и закричал, брызжа слюной:
— Во-о-он!!! Оставьте меня в покое! Нет на мне его крови, нет! Богу вызов кинул! Земной кесарь покарал его! Не я! Убирайтесь! Вон отсюда!!!
Толкая друг друга, друзья скатились по лестнице мимо перепуганной служанки и, только оказавшись на углу, отдышались.
— Он! — категорически заявила Ксави.
— Точно он! — подтвердила Джоанна. — Ладно. Пошли домой — разберемся.
Дома, уютно расположившись у камина, четверка, а если быть точным, то — пятерка, ибо Крошка возлежал здесь же на ковре, держала совет.
— Значит, так. Восстанавливая события прошлого, можно сказать, что, во-первых, ученик у ювелира был.
— Тонкое замечание, — ехидно вставила Ксави, почесывая Крошку за огромным и мягким, как варежка, ухом.
— Прошу не перебивать оратора. Вам слово будет предоставлено позже. Итак, во-вторых, ученик создал что-то уникальное. Иначе слова: «Бросил вызов Богу» понять нельзя.
— Соперничающее с природой, — вставил замечание Том.
— Именно, — подняла палец Джоанна. — Третье: умер Жерар не своей смертью…
— Но убил его не Комплантье, учти, — вмешалась Мари.
— Убил не он, но комплекс вины его тяготит, ты тоже учти. Теперь четвертое: убил «кесарь». Кто может быть «кесарем»? Людовик? Кольбер?
— Думаю, Кольбер. Финансы были в его руках и реальная власть тоже.
— Не обязательно одно вытекает из другого, но примем как гипотезу. Если вспомнить те слухи, о которых говорил Том, похоже, Жерар хорошо подшутил над министром. Сделал несколько копий?
— А может, всучил Кольберу фальшивку вместо алмаза?
— Ну, тут гадать, я думаю, бессмысленно. Надо бы как-нибудь уточнить.
— Ювелир нам теперь вряд ли дверь откроет, — повертела головой Ксави.
— Тогда сделаем так. Том через де Сигоня попробует выяснить поподробнее эту историю. Мы с тобой, Мари, двинем вечером к ювелиру снова и попробуем припереть его к стенке нашими догадками.
— Блефануть?! Скажем, что добыли документы, которые его уличают! — Ксави, как всегда, загорелась возможностью кого-то разыграть.
— Попробуем. Чем черт не шутит. А ты, Том, приходи прямо к Комплантье.
Едва Джоанна и Мари вышли на улицу, как мокрый снег сразу залепил им лица. Закашлявшись, Ксави сдавленным голосом просипела:
— Погодка, черт побери! Хороший хозяин Крошку не выгонит.
— Поэтому выгнали тебя! — голос Джоанны звучал приглушенно, — она так прижала подбородок к груди, что воротник закрыл ей лицо почти наполовину.
Склоняясь под злым ветром, они добрели до дома ювелира. Выбивая зубами дробь, Джоанна с трудом выпростала из-под плаща руку и постучала. Ответа не было. Приплясывая под хлесткими порывами ветра, Ксави не выдержала:
— Да, что они там. спят, что ли? Одиннадцатый час всего! — и с этими словами лягнула дверь. Та без сопротивления отворилась с легким скрипом.
Джоанна и Мари замерли перед темным проемом, забыв о холоде. Переглянувшись, они осторожно вошли. Задрав голову, Ксави возвысила голос:
— Алло, есть кто дома?
Не услышав ответа, они поднялись по лестнице. Тишина им очень не нравилась. Остановившись
