— Да что угодно. С ней мог произойти несчастный случай, она могла покончить с собой или просто- напросто сбежать из дому. Возможно, речь и не идёт об уголовном преступлении.
— Но ты думаешь именно так? — догадалась Ингрид.
Кнутас ничего не ответил. Тут вмешалась Лине и стала говорить о том, как красиво город украсили к Рождеству.
Владельцы магазинов из кожи вон лезли, чтобы создать рождественское настроение. Ветер стих, медленно падающие хлопья снега создавали ощущение волшебной сказки. Наверху между домами протянули гирлянды из еловых веток, фонарики освещали улицы тёплым светом. На площади Стура-Торгет была устроена ярмарка, где продавали рождественские сладости и самодельные ёлочные украшения. Повсюду угощали горячим глинтвейном и имбирным печеньем.
Из громкоговорителей неслись рождественские гимны, около огромной ёлки, установленной в центре площади, резвились дети. Толстый Санта-Клаус с окладистой белой бородой раздавал бенгальские огни. Даже самые крошечные магазинчики были открыты, на Адельсгатан, главной торговой улице города, такой толпы не было с прошлого лета.
Куда ни глянь — повсюду знакомые лица; они останавливались поболтать с приятелями чуть ли не на каждом углу. Все четверо были известными личностями в Висбю: Кнутас — комиссар полиции, Лине — акушерка, супруги Альмлёв — владельцы ресторана. Устав, они зашли в кафе и заказали горячий шоколад со взбитыми сливками и шафрановые булочки.
У Кнутаса зазвонил мобильный — это оказалась Карин:
— Нам поступил звонок от Агнеты Стенберг. Работает в той же конюшне, что и Фанни Янсон, сегодня вернулась из отпуска. Говорит, что Фанни и этот Том Кингсли встречаются.
— Чем она может подтвердить свои слова?
— Я попросила её прийти сюда и всё рассказать. Хочешь поприсутствовать?
— Конечно, через десять минут буду.
Агнета Стенберг уселась на диван в кабинете Кнутаса напротив комиссара и Карин. Белый свитер с высоким воротом подчёркивал шоколадный загар. «Как же ей удалось так загореть всего за неделю?» — подумала Карин. Агнета перешла сразу к делу:
— Думаю, они не просто друзья. Я несколько раз видела, как они обнимаются, ну и так далее.
— Вы уверены?
— Конечно.
— А что вы имеете в виду под «и так далее»?
Агнета Стенберг заёрзала на диване, явно смутившись:
— Ну, это, знаете ли, заметно. Стоят, прижавшись друг к другу. Он гладит её по плечу. Так себя обычно ведут люди, между которыми что-то есть, ну, вы понимаете, о чём я?
— Конечно понимаем, — заверил её Кнутас. — А когда это началось?
— Они уже давно встречались и болтали между конюшнями. По-моему, я впервые увидела, как они обнимаются, в октябре. Они стояли около отдельных стойл, чуть поодаль от конюшни. Мне прямо не по себе стало! Ну, в смысле, он же раза в два старше её.
— А почему это кажется вам странным? Может быть, они просто по-дружески обнимались?
— Не думаю. Как только они меня заметили, сразу отпрянули друг от друга. А потом я ещё несколько раз видела, как они обнимаются.
— Они делали что-то ещё?
— Нет, по крайней мере я не видела.
— Вы говорили об этом с кем-нибудь из персонала конюшни?
— Упомянула как-то в разговоре, но все думают, что они просто друзья и обнимаются по- дружески.
— А почему все так думают, как вам кажется?
— Просто она такая молоденькая. Никому и в голову не придёт, что наш милашка Том может с ней закрутить. Все же так его любят!
— А вы нет?
— Да нет, я к нему нормально отношусь, но это не значит, что он не может использовать Фанни. Она выглядит старше своих лет.
— Спрашивали ли вы у Фанни о её отношениях с Томом?
— Нет.
— А у Тома?
— Нет. Наверное, стоило… — Она серьёзно посмотрела на них и спросила: — Как вы думаете, что с ней случилось?
На лице Кнутаса отразилось беспокойство, и он ответил:
— Мы не знаем. Мы правда не знаем.
Кнутас позвонил Тому Кингсли и попросил того явиться в участок. Том не пришёл в восторг, но пообещал появиться в течение часа.
— Возможно, Кингсли и есть тот самый тайный бойфренд, — сказал Кнутас Карин, пока они пили кофе в ожидании Тома.
— Не исключено, — ответила Карин, жуя бутерброд. — Почему он не сказал нам, что у них были близкие отношения, когда мы разговаривали с ним на конюшне?
— Может, стыдно стало? Мне бы точно стало, если бы я завёл роман с четырнадцатилетней девчонкой.
— Если между ними и правда что-то есть, то одно это даёт веские основания подозревать его. Если тридцатилетний мужик заводит роман с четырнадцатилетней девчонкой, с ним что-то не так, это уж точно.
Том Кингсли появился в участке только через два часа. Он явно нервничал. Том не успел переодеться, и Кнутас поморщился от запаха.
— Прошу прощения за внешний вид, пришёл сразу с работы, — извинился Кингсли, как будто прочитав мысли комиссара.
— Ничего страшного, — соврал Кнутас. — Когда мы с вами недавно встречались в конюшне, вы сказали, что ваши отношения с Фанни довольно поверхностны и что вы не очень близко знакомы. Вы по- прежнему утверждаете это?
Кингсли медлил с ответом:
— Да, можно и так сказать.
— Куда же девалась ваша уверенность?
— Ну, смотря что значит «близко».
Этот парень начал бесить Кнутаса. Комиссар терпеть не мог людей, которые нагло врали ему прямо в лицо.
— Что вы имеете в виду?
— А что значит «близко знакомы»? Я, например, не могу точно сказать.
— Вы сказали, что вы с ней иногда болтали.
— Это правда.
— Так что, между вами нет более близких отношений?
— Я считаю, что нет.
— Дело в том, что до нас дошли сведения, подтверждающие обратное. Нам сообщили, что вы с ней встречаетесь. То есть у вас с ней роман.
Том Кингсли помрачнел:
— И кто распускает такие грязные слухи?
