Десанты 1941 года

встрече снаряда с броней под прямым углом».

ДВФ было не до наступательных действий. 5 мониторов, являвшихся основной ударной силой флотилии были не в состоянии выдержать бой с семью румынскими мониторами.

Во время боевых действий на Дунае, при возникновении такой ситуации 27 июня и 14 июля 1941 г. при выходах румынских мониторов на советские участки Дуная, бой с ними велся с дальних дистанций с помощью береговой артиллерии и авиации. А советские мониторы держались на закрытых позициях, и ввод их в бой предусматривался только в самом крайнем случае, если все остальные способы воспрепятствования прорыву противника будут исчерпаны.

«В оборонительной войне Дунайская флотилия никому не нужна и обречена на немедленное уничтожение на своих открытых стоянках у простреливаемого противником берега».

Ложность этих утверждений Суворова доказала сама война.

Владимир Богданович заблуждался относительно открытых стоянок. Открытым для обстрела с румынского берега являлось только место постоянного базирования флотилии — Измаильский порт.

Еще до начала войны, по окончании больших отрядных учений ЧФ, в связи с напряженностью обстановки проводившихся в 41 г. необычно рано, флотилии было приказано оставаться в оперативной готовности № 2, которая предусматривала, в частности, рассредоточение кораблей по плану оперативного развертывания.

Три монитора, часть бронекатеров и тральщиков поднялись к устью Прута, в район Рени. Ренийская группа кораблей рассматривалась командованием как передовой отряд флотилии — она сразу же вступила бы в соприкосновение с речным противником, появись он со стороны Галаца.

Два других монитора, включая флагманский «Ударный», с основной частью бронекатеров и тральщиков были укрыты в Кислицкой протоке, а управление этой группой взял на себя непосредственно командующий флотилией. Остальные бронекатера ушли к дунайскому устью, в район Килии-ноу и Вилкова. В Измаиле, то есть на открытых стоянках, не осталось к 21 июня ни одного корабля.

Закрытые же стоянки в протоках были настолько надежны, что ими пользовались до самого окончания боевых действий.

Владимир Богданович сетует на то, что:

«маневрировать флотилии негде».

Почти месяц, пока велись бои на Дунае, до 19 июля 41 г., флотилия продолжала маневрировать — как, впрочем, и противостоявшая ей румынская речная дивизия. Корабли через каждые 5–6 часов, а иногда и чаще меняли места якорных стоянок в протоках, иногда на очень коротких участках. Так, Ренийская группа 16 дней успешно маневрировала и на вовсе вроде для этого не подходящем 2-километровом участке Прута.

Непосредственно в Дунай корабли тоже выходили — для высадки десантов, минных постановок и ежедневного патрулирования. Причем румыны, имевшие численное превосходство, поступали так же — это объяснялось спецификой боевых действий на Дунайском театре, где с обеих сторон активно применялась дальнобойная артиллерия.

«А вот в наступательной войне Дунайская флотилия была для Германии смертельно опасна: стоило ей подняться на 130 км вверх по течению, и стратегический мост у Черновады окажется под обстрелом ее пушек, а это означало, что подача нефти из Плоешти в порт Констанца нарушена. Еще двести километров вверх по течению — и вся германская военная машина остановится просто потому, что германские танки, самолеты, боевые корабли больше не будут получать топлива…»

Смертельная опасность Дунайской флотилии не то что для Германии, а даже для Румынии могла возникнуть только в воображении поверхностно знакомого с особенностями применения Дунайских флотилий обоих формирований Владимира Богдановича Резуна.

Дело в том, что речная флотилия, даже включающая в свой состав 7 таких мощных и хорошо бронированных мониторов (имевших австрийское происхождение и доставшихся румынам в наследство от бывшей австро-венгерской империи), как румынская, не в состоянии была вести изолированные наступательные действия в отрыве от поддерживающих ее наземных войск.

Корабли же ДВФ не выдерживали схваток с румынской полевой и даже противотанковой артиллерией, как это произошло при налете на Периправу и при прорыве Ренийской группы кораблей под командованием капитан-лейтенанта Кринова.

Прорваться на 130 км вверх, идя против течения и даже не вступая в бой с береговыми батареями и успешно уклонившись от их огня, корабли не могли даже теоретически.

При самых оптимистичных прогнозах у мониторов, не способных развить против течения скорость выше 7 узлов (при максимальной 9), на преодоление этого расстояния ушло бы не менее 10 часов. За это время румыны давно бы успели выставить минное заграждение любой необходимой плотности (как это неоднократно делали во время боев на Дунае советские бронекатера, выполнявшие роль импровизированных минных заградителей).

А протралить минное заграждение, находясь в виду контролируемого противником берега, катерные тральщики, имевшиеся в распоряжении флотилии, просто не смогли бы, так как не только они, но и бронекатера и мониторы, как показал опыт войны, легко уничтожались румынской и немецкой полевой артиллерией, если корабли не имели возможности проскочить мимо вражеских позиций. Таким образом 11.08.41 г. был выведен из строя монитор «Жемчужин», который, прорвавшись через заградительный огонь противника, вернулся и вступил в бой с его полевой артиллерией.

Ну а еще 200 км вверх по течению — это уже из области чистой фантастики. Причем мы даже не рассматриваем возможность ударов штурмовой авиации, от которых были потеряны еще 2 монитора ДВФ. Практика показывает, что советские мониторы были легко уязвимы даже для 37-мм снарядов. Во время прорыва флотилии с Дуная в Черное море 19 июля 1941 г. тремя 37-мм снарядами была выведена из строя левая машина монитора «Ростовцев». С бронекатерами дело обстояло еще хуже. Только во время боевых действий на Дунае огнем румынской противотанковой артиллерии было уничтожено 3 и повреждено еще 2 бронекатера, хотя участие в боях они принимали редко.

Далее Владимир Богданович начинает заниматься подвижными береговыми батареями.

«Интересная деталь: в составе Дунайской военной флотилии было несколько подвижных береговых батарей, вооруженных пушками калибров 130 и 152 мм. Если советское командование и вправду решило, что кто-то будет нападать на СССР через дельту Дуная, то надо немедленно береговые батареи врыть в землю, а при первой возможности построить для них железобетонные капониры. Но никто капониров не строил, пушки были подвижными и оставались подвижными».

Да, батареи никто в землю не врывал и капониров никто не строил. Потому что эти батареи не были береговыми. Владимир Богданович, как всегда, не потрудился детально изучить предмет, о котором пишет. В результате он банально путает подвижные батареи с береговыми батареями, имеющими механизированную тягу. Дунайская флотилия имела и те и другие.

Всего в ее распоряжении было 4 подвижных батареи, но… две из них имели на вооружении 45-мм орудия и являлись противокатерными. Еще две имели на вооружении обычные 3-дюймовки, для агрессии несколько слабовато.

Крупнокалиберные береговые батареи — 724-я, 725-я, как и созданная уже во время войны 726-я, имели мех. тягу, но они не являлись подвижными и имели и капониры и орудийные дворики.

«Была только одна возможность использовать их мобильность и только одно направление, куда они могли двигаться: в наступательных операциях подвижные батареи сопровождают флотилию, двигаясь берегом и поддерживая боевые корабли огнем».

Крупнокалиберные батареи, не имеющие укрепленных позиций и предназначенные исключительно для сопровождения огнем наступающих кораблей, существовали исключительно в воображении Владимира Богдановича. Но подвижность орудий стационарных батарей могла использоваться и в других целях, кроме безудержного движения вперед.

Мех. тяга, кроме простой транспортировки орудий, использовалась также в случаях необходимости быстрого ухода с позиции, засеченной противником (как это было сделано 724-й батареей), так и для тактики кочующих орудий, то есть делающих несколько выстрелов с последующей сменой позиции (применялись для имитации наличия несуществующих огневых позиций).