1330-й полк с большим трудом все-таки продолжил наступление, но сил у него хватило только для продвижения в восточном направлении. Разрыв между ним и 633-м СП увеличился настолько, что Томилов вынужден был после того как левый фланг дивизии к 18.00 вышел к поселку Шевченко, направить для прикрытия правого фланга только что прибывший в район боевых действий 3-й батальон 633-го полка, опасаясь, что румыны попробуют обойти правый фланг дивизии и нанести контрудар. Исключение из боя свежего батальона полного состава ослабило натиск 633-го полка и замедлило темпы наступления на его участке[390].
Командование 157-й дивизии в переговорах с командованием Приморской армии постоянно сообщало о том, что 421 — я дивизия отстает и просило ускорить ее продвижение, как это происходило, например, во время переговоров начальника штаба Приморской армии полковника Крылова с начальником штаба 157-й СД подполковником Гусаровым:
К 18.30 части 157-й дивизии заняли обе назначенные им высоты[392] . Командование Приморской армии, ориентируясь на некоторые чересчур оптимистичные сообщения командования 421-й СД, сперва все-таки надеялось окружить противника, но вскоре выяснилось, что окружения нет:
Несмотря на то что противника не удалось окружить обеим дивизиям, командование армии назвало в своем донесении основным виновником неудачи попытки окружения 1330-й СП 421-й стрелковой дивизии:
«1330-й СП недостаточно использовал этот момент, преследуя пр-ка в восточном направлении, не выделил достаточных сил для связи с 633-м СП и перехвата вероятных путей отхода противника на север (на участке) от высоты 65,9 до лимана и дамбы залива Лиман Большой Аджалыкский, дав возможность остаткам пр-ка отойти в северном направлении»[394].
С наступлением темноты обе дивизии прекратили наступление. 421-й дивизии к этому времени удалось выйти на рубеж совхоз им. Ворошилова — Вапнярка — Александрова и связаться с частями 157-й дивизии в районе высоты 65,9 и дороги на Свердлово. 157-я дивизия к этому времени занимала рубеж от высот 65,9 и 65,5 до берега Куяльницкого лимана.
Потери 157-й дивизии во время наступления были минимальными: она потеряла 19 человек убитыми и 237 ранеными — меньше, чем один только 1330-й полк Осипова, потерявший за день наступления 325 человек. По числу захваченных трофеев дивизия опередила все остальные части и соединения, участвовавшие в операции. В плен было захвачено 152 человека — большинство пленных, взятых во время наступления. 60 человек удалось захватить 421-й стрелковой дивизии. Потери противника Томиловым были оценены в 1000 человек, но, скорей всего, эта цифра является сильно завышенной, так как количество подобранных винтовок, которое могло бы в этом случае быть определенным ориентиром, Томилов не сообщил, хотя все остальные трофеи им были перечислены со скрупулезной точностью, было даже оговорено количество патронов, находящихся в ранцах убитых солдат противника.
Помимо стрелкового вооружения, орудий, минометов и боеприпасов 157-й дивизии удалось захватить и около 100 км телефонного кабеля, что позволило создать резерв для переноса командных пунктов.
Отступление румын не было полным. Оценив обстановку, несмотря на неожиданность контрудара, они немедленно перешли к полупартизанским действиям, о которых командир дивизии вынужден был даже сообщить в штаб армии:
Окружить румын, правда, так и не удалось, но за день боев Приморская армия вышла на рубежи между Большим Аджалыкским и Куяльницким лиманами, т. е. восстановила все отданное в Восточном секторе в течение месяца боев.
Левое крыло румынских войск, осаждавших Одессу, основу которого составляли 13-я и 15-я пехотные дивизии, начало отход.
Пока противник не перебросил на это направление свежие части, существовала возможность дальнейшего продвижения. Но это означало еще более расширить фронт Восточного сектора, удерживать который в дальнейшем предстояло только одной ослабленной 421-й дивизии, так как 157-ю дивизию планировалось в срочном порядке перебросить для улучшения положения на других участках.
Вопреки всему
(5.00 22 сентября)
Командование Одесской ВМБ и командующий ООР Жуков с начала наступления находились на командном пункте 421-й дивизии, откуда координировали действия береговой артиллерии и кораблей, оказывающих наступающим частям огневую поддержку. КП всех дивизий в течение всей обороны города имели устойчивую телефонную связь со всеми батареями, командными пунктами ООР и армии и даже с корректировочными постами, если те находились в боевых порядках своих войск. Механизм такой связи был отработан в течение долгого времени и позволял эффективно управлять войсками. Не хуже была налажена и радиосвязь с выносными корректировочными постами и придаваемыми Одесской ВМБ боевыми кораблями.
А вот связь с десантом в течение всей операции штаб Одесской ВМБ наладить так и не сумел, главным образом потому, что ее обеспечивала служба связи Черноморского Флота. Контрольная радиостанция штаба базы прослушивала радиопереговоры корректировочных постов с эсминцами «Бойкий» и «Безупречный», поддерживающими десант. Однако где находится 3-й морской полк, командование ООР по-прежнему точно не знало. Попытки установить местонахождение радиостанции штаба полка к успеху не приводили, и ускорить продвижение 3-го морского полка для его удар в тыл частям противника оборонявшимся в районе Фонтанки командование ООР не могло.
Складывалась парадоксальная ситуация — связь с десантным полком оперативно подчиненным командующему ООР обеспечивал не находившийся в его подчинении начальник связи флота Гусев. Устойчивой связи десанта с базой Гусев не обеспечил и в результате как осуществлялось управление полком хорошо показывает следующий телефонный разговор между командующим ООР Жуковым и начальником штаба Одесской ВМБ Деревянко:
В 13.30 катер с оператором штаба армии капитаном Безгиновым на борту вышел имевшим поручение передать командиру 3-го морского полка боевое распоряжение № 0024 штаба Приморской армии:
КОМАНДИРУ 3 МОРСКОГО ПОЛКА
КОМАНДУЮЩИЙ ООР — КОНТР-АДМИРАЛ ЖУКОВ ПРИКАЗАЛ:
