На дне лодки лежали два сверкающих весла. Кроме того, имелся у нее и навес из серебристой ткани, чтобы защитить пассажиров от жаркого солнца. Сейчас, правда, он был закатан назад.
Инга, что и говорить, очень обрадовался лодке, но, поразмыслив, решил, что, если голубая жемчужина не придет на помощь, ему одному до Регоса и Корегоса не догрести.
Пока он стоял и думал, к нему подошел король Ринкитинк и сказал:
— Ай-ай-ай, юный принц! Все вышло, как ты сказал. Вот лодка! Но как она здесь оказалась и, главное, как ты знал о том, что она здесь окажется, — большая для меня тайна. Но все равно я счастлив без меры — я тотчас же отправлюсь в этой лодке назад, в свой дорогой город Гилгод. Слишком долго я отсутствовал.
— Я не собираюсь в Гилгод, — сказал Инга.
— Очень жаль, друг мой, я был бы очень рад там тебя видеть. Но если хочешь остаться на этом острове, оставайся, — молвил Ринкитинк. — А когда я вернусь к себе, то пошлю за тобой своих людей.
— Это моя лодка, ваше величество, — спокойно напомнил Инга.
— Может быть, может быть, — услышал он в ответ. — Но я король большой страны, а ты маленький принц без королевства. Раз я главнее тебя, то я и поеду в этой лодке, куда сочту нужным.
— Извините, ваше величество, — отозвался Инга, — что я вам противоречу, но для меня важнее сейчас отправиться не в Гилгод, а на Регос и Корегос.
— Что? — воскликнул изумленный Ринкитинк. — На Регос и Корегос? Чтобы попасть в плен к этим варварам, как твои отец с матерью? Нет, нет, мой мальчик. У дяди Ринки, может, в котелке и пустовато, как утверждает мой досточтимый козел, но он не настолько глуп, чтобы класть голову в львиную пасть. Что за радость стать невольником!
— Мы не попадем в рабство! — воскликнул Инга. — Более того, я хочу освободить моих дорогих родителей, а также их подданных и помочь им вернуться на Пингарею.
— Хи-хи-хи! Вот потеха! — засмеялся Ринкитинк, подмигивая козлу, который скорчил в ответ гримасу. — От твоей удали у меня прямо душа уходит в пятки, но в приключении есть своя прелесть, уж это точно. Если бы я не был таким полным, то сразу бы согласился с твоим планом и, глядишь, победил бы негодяев один, без посторонней — слышишь Билбильчик! — помощи! Но, к великому сожалению, я сильно растолстел, и воин из меня никудышний. Что же до твоей решимости совершить то, на что лично я не способен, однако могу тебе напомнить, дорогой Инга, что ты всего-навсего мальчик, и причем довольно маленький мальчик.
— Я и так это знаю, — отозвался Инга.
— Тогда, пожалуйста, не забывай и того, что ты, я и Билбил никак не составляем армию, способную победить опытных солдат. Можно, конечно, попробовать, но учти, ты слишком мал, чтобы умирать, а я слишком стар. Хе-хе-хе! Лучше поехали со мной в Гилгод, где тебя окружат заботой и уважением. Я попрошу моих профессоров, чтобы они научили тебя, как стать образцовым юношей. Ну, что ты на это скажешь?
Инга смутился. Он не знал, как откликнуться на предложение короля, которое тот явно считал мудрым. Поэтому он немного поразмыслил и потом сказал:
— Я бы не хотел показаться неучтивым по отношению к такому достойному человеку и великому королю, как вы, ваше величество. Лодка принадлежит мне, но вы были гостем моего отца, а теперь вы мой гость, и потому каждый из нас должен с пониманием отнестись друг к другу. Может, заключим договор?
— А какой? — полюбопытствовал король.
— Давайте оба сядем в лодку, и сперва вы попробуете догрести до Ринкитинкии. Если у вас получится, то я беспрекословно последую за вами, если же нет, то тогда я сяду на весла, и мы уже двинемся на Регос и Корегос, а вы последуете со мной и не станете возражать.
— Договор честный и справедливый! — воскликнул Ринкитинк, обрадованный предложением мальчика. — Хотя, признаться, мне не очень улыбается перспектива грести в такой огромной лодке до самого Гилгода. Но делать нечего, я постараюсь, а там видно будет, что из этого получится.
Решив столь мирно эту непростую проблему, они стали готовиться к отплытию. В лодку положили фруктов, что росли на деревьях в центре острова, а Инга добыл изрядное количество восхитительных устриц, которые в изобилии водятся у берегов Пингареи, но лишь сейчас, когда появилась лодка, можно было их наловить. Устриц попросил, кстати сказать, вечно голодный Ринкитинк. Когда же устрицы были погружены в лодку и был сделан запас свежей травы для Билбила, ничто не мешало трогаться в путь.
Впрочем, оказалось непросто посадить в лодку Билбила. Это был на редкость неуклюжий козел, и, когда Ринкитинк перестарался и слишком сильно толкнул его, он перекувырнулся через борт и полетел в воду, и пришлось поскорее выуживать его из воды, чтобы бедняга не утонул. Впрочем, не могло быть и речи о том, чтобы оставить его на острове. Умение говорить делало его в глазах Инги почти что человеком, а Ринкитинк так привык к своему сварливому и капризному приятелю, что ни за что не расстался бы с ним. Наконец им удалось затолкать Билбила в лодку, и Инга помог ему перебраться на нос, где было просторнее и козел мог прилечь.
Затем в лодку поднялся Ринкитинк, а Инга, оттолкнув судно от берега, забрался последним, и лодка закачалась на волнах.
— Ну что ж, берем курс на Гилгод! — воскликнул Ринкитинк, вставляя весла. После чего он вовсю заработал ими, распевая вот такую песню:
Эй, кто там в Гилгод держит путь?
Мы! Доберемся как-нибудь -
Король— толстяк и принц-храбрец,
И наш Билбил, плохой пловец.
Нам в лодке нипочем невзгоды,
Мы не боимся непогоды!
— Не надо, Ринкитинк, не надо! — умолял Билбил. — Меня просто тошнит от твоего жуткого пения.
Ринкитинк бросил весла. Он запыхался, и по его круглой физиономии катил градом пот. Оглянувшись, он с грустью отметил, что, несмотря на его усилия, лодка продвинулась на какой-нибудь метр, не больше.
Инга молчал и никак не обсуждал неудачу короля. Тогда Ринкитинк с самым серьезным видом сбросил свою алую мантию, засучил рукава и снова заработал веслами.
Но и здесь у него ничего не вышло. Когда же Ринкитинк услышал грубый смех козла и увидел улыбку на лице мальчика, то бросил весла и захохотал над своей неудачей. Вытирая лоб желтым шелковым платком, он весело пропел:
Я очень доблестный моряк,
Но лодка не плывет никак!
Ох, белый свет мне уж не мил.
Я бесполезен, как Билбил!
— Пожалуйста, избавь меня от твоих глупых стихов, — сердито фыркнул Билбил.
— Когда я проявляю себя таким глупцом, то я самый настоящий козел, — ответил Ринкитинк.
— Ничего подобного! — возразил Билбил. — И не примазывайся к моей высшей расе!
— Высшей? Но как же так, Билбил? Козелживотное, а я король!
— Козлы гораздо умнее королей, — сказал Билбил, на что Ринкитинк ничего не ответил, зато сказал Инге:
— Пожалуй, лучше нам вернуться, потому что лодка слишком тяжелая. На ней не то что до Гилгода, но и до этого берега-то догрести нелегко.
— Позвольте мне сесть на весла, — сказал Инга. — Вы не забыли наш уговор?
— Нет, конечно. Если ты сумеешь догрести до Регоса или куда-то еще, я беспрекословно последую за тобой.
Король пересел на корму, а Инга сел на весла и начал грести. К великому изумлению короля и к удивлению самого Инги, весла сделались легкими, как перышки, а лодка стремительно заскользила по воде. Увидев это, мальчик быстро повернул ее на север. Он точно не знал, где расположены острова Регос и Корегос. Он слышал только, что они на севере от Пингареи, и решил положиться на судьбу и на свои жемчужины.
