начищенную вилку грязными руками, во-вторых, в своей давно не стиранной одежде он выглядел среди всего этого великолепия нищим на празднике у богачей. А когда напротив него расположились две синеглазые блондинки, потрясающе похожие на свою мать, он просто потерял остатки аппетита.
Масла в огонь подлила одна из близняшек:
– Мама, а почему это нам нельзя в рабочей одежде за стол, а нашему гостю можно?
– Да еще и с немытыми руками, – добавила вторая, сморщив нос.
Галина, уже успевшая положить в рот кусочек еды, перестала жевать и замерла, обдумывая вопрос. Едва заметно хихикнув, она посмотрела на Александра озорным, в шутку извиняющимся взглядом. Потом дожевала и, проглотив, сказала:
– Понимаете, девочки… Да, действительно, почему? Володя, проводи, пожалуйста, Александра к умывальнику.
Пока мужчины преодолевали не очень короткий путь из столовой в ванную комнату, Александр шепнул Владимиру:
– Ну и доченьки у тебя! Предупреждать же надо!
– Что, надо было повесить табличку: «Осторожно, красивые девчонки»? Так ты бы ее все равно не заметил, – расхохотался Владимир.
– Слушай, по-моему, они великоваты для твоих дочерей, – прикинул Александр, отмывая руки с мылом.
– Ну, начина-ается арифметика! – протянул Владимир, а потом сказал твердо: – Мои это дочери! Если, конечно, не рассматривать некоторые генетические формальности.
– Понятно. – Александр вытер руки о белое махровое полотенце и внимательно посмотрел, не осталось ли на нем серого пятна.
– Собственно, они меня на Галине и женили.
– Как это?
– Пошли, потом как-нибудь расскажу эту романтическую историю.
Вернувшись к столу, Александр показал девчонкам руки, как дежурному в школьной столовой, и сказал:
– Извините, барышни, переодеться мне пока не во что.
– Ну, ладно, – разрешила одна из девушек, – В следующий раз оденетесь подобающе.
Александр, на всякий случай убедившись, что вилки здесь держат в правой руке, приступил к еде. Содержимое тарелки он проглотил, даже не заметив, что там было. Утолив первый голод, обратил внимание на различные салатики и деликатесики, стоявшие посреди стола, и, наложив в тарелку всего понемножку, с удовольствием продолжил трапезу. Уже забытый вкус копченой скумбрии, еще не знакомый вкус красной икры, а это что? Салат с креветками. М-м-м, какая вкуснятина!
– Слушайте, ребята! У вас сегодня праздник, что ли? Или это у вас каждый ужин так?
– Да нет, не каждый, – отозвалась Маша или Даша. – Иногда вместо красной икры – черная.
– А иногда никакой нет, – подхватила ее сестра. – Это когда мы ее уже видеть не можем…
И обе девушки в унисон пропели:
– Прокля-а-ту-у-ю-у-у!
Услышав это слово, Александр вздрогнул. Сразу вспомнился убитый проклятием Радуга. Видимо, его реакция не осталась незамеченной, потому что девчонки мигом замолчали.
– Это же из «Белого солнца пустыни», – начала оправдываться одна из сестер. – Вы что, не смотрели, что ли?
– Да нет, смотрел, конечно…
– А что вы тогда так побледнели? – удивилась другая.
– А я разве побледнел? – Александр посмотрел на Владимира, потом на Галину.
– Ну, вообще-то да, – кивнула Галина. – Что случилось, Саш?
Александр задумался, стоит ли сознаваться в своем преступлении или… Да какая связь между словом, в сердцах даже не сказанным, а подуман-ным, и нападением лисы на петуха? Никто ж не отнесется к этому серьезно. И вообще непонятно, почему он сам решил взять на себя ответственность за действия какой-то рыжей хищницы.
– Да ничего не случилось, с чего вы взяли?
– Ну ладно! – вмешался Владимир. – Чего пристали к человеку? Ешь, Сань, не отвлекайся.
Но Александр уже наелся. Даже более того – в желудке ощущалась неприличная тяжесть от обжорства.
– Ой, спасибо, ребята, накормили. Не могу больше. – И он откинулся на спинку стула.
– Как?! – возмутился Владимир. – Даже козьего сыра не попробовал!
– Ой, нет! – Александр сделал страдальческое лицо. – Заверните мне с собой, пожалуйста.
Поняв, что ужин закончен, близняшки встали, синхронно сделали изящный реверанс и выпорхнули из комнаты. Вовка-младший тоже пошел куда-то по своим делам. Галина начала убирать со стола.
– Рассказывай, Сань, – коротко произнесла она, складывая тарелки в посудомоечную машину.
– Что рассказывать? – насторожился Александр.
– Ну, мы же целую вечность не виделись! Неужели нечего рассказать? – И она посмотрела на него своим сканирующим взглядом, от которого даже в детстве не могла укрыться никакая ложь.
– Ой, долго рассказывать. – Александр почесал в затылке. – Закончил школу, поступил в институт, закончил институт, забрали в армию, потом остался служить по контракту, был ранен, комиссовали. В городе не получилось приспособиться к новым условиям жизни, сдал квартиру, переехал в деревню, решил здесь остаться.
– И чем планируешь заниматься? – спросил Владимир.
Александр пожал плечами.
– Ну, летом огород, пчелы, грибы, ягоды… А зимой… Не думал пока. Ну, чем-то дед ведь здесь занимался.
– Ты не сравнивай, Сань. У деда дом был с печкой, хозяйство, куры яйца несли, уже быт был налаженный, да и лечил он… К нему постоянно народ отовсюду ехал, даже иногда очередь была возле калитки. А ты?
– Да если честно, я пока в эту сторону даже не думал. – Александр озабоченно поглядел в окно. – А ведь правда, зима-то не за горами…
– Ну, если не думал, то давай сейчас вместе и подумаем, – предложил Владимир. – Пришло время, когда нам в хозяйстве понадобились помощники, не успеваем уже своими силами. Заказов все больше и больше становится. Работником я тебя называть не хочу, как-то не нравится мне это слово, а вот прошу, чтобы ты нам помог. А мы тебе за это соответственно поможем и дом построить, и быт наладить.
– А в чем работа… то есть помощь заключается? – заинтересовался Александр.
– Ой, ну это так вот сразу и не расскажешь. Давай постепенно. Будешь приходить, вживаться потихоньку. Сейчас-то мы сами справляемся. Козы пасутся себе тихонько, девчонки их доить успевают, я молоко развожу. Разве что вот поможешь потом кормов заготовить.
– Сенокос – это пожалуйста, это я люблю.
– Да нет, сено мы покупаем, – объяснил Владимир, – но козам, кроме сена, еще веников надо заготовить березовых, осиновых…
– Ну, это тоже могу.
– А вот осенью у коз начнется детородный период, и тогда придется решать, увеличивать поголовье или всех козлят продавать. Если возьмешься нам помогать, то будем расширяться. А это значит строительство новых стойбищ, и так далее…
Предложение Владимира не вызвало у Александра того неприятного чувства потери свободы, которое он испытывал каждый раз, приходя устраиваться на работу. Даже наоборот – появилось ощущение избавления от проблемы зимы, о которой он пока даже задумываться боялся. Но на всякий случай он решил не давать сразу окончательного согласия, а последить за своими внутренними реакциями на мысли об этом предложении. Александр слишком хорошо знал себя и не хотел, чтобы однажды его отношения с этой милой семьей испортились, как неизбежно случалось со всеми его предыдущими работодателями.
– Я подумаю, – сказал он. – Но скорее «да», чем «нет».
