– Так вы хотите отдать мою дочь в придворные дамы?
– Скажу честно: она может стать прекрасным украшением королевского двора, если, конечно, дать ей хорошее воспитание. Я хочу провести вашу дочь по тонкой грани между монастырем и борделем. Все остальное зависит от нее.
– А почему я должна верить вам?
– Вы не должны! – вздохнул мужчина. – Вера – это всегда огромный риск. Но решение принимать вам. Я могу лишь пообещать, что когда девушка достигнет совершеннолетия, я лично прослежу за тем, чтобы она вышла замуж. А дальнейшая судьба в ее руках и в руках Бога. Если же она останется в деревне, то ждите беды. Даже если ее не изнасилует пьяный сосед, то сынок местного барона уж точно положит на нее глаз.
– Сын барона? – испугалась мать.
– Вот именно! А уж кому-кому, но вам-то отлично известно, что от похоти барона не скрыться за дверными замками.
– Но...
– Именно поэтому ее необходимо увезти отсюда. Решайтесь!
– Но...
– Раз в год в монастыре разрешается встреча с родителями. Вы сможете встречаться с дочерью.
– Хорошо, я согласна! – сказала мать. – Сейчас я найду ее. Мари! Мари, где ты?
Оксана пошарила лучом памяти по монастырским годам Мари и поняла, что незнакомец сдержал свое слово. Она получила отличное образование и, в общем-то, достаточно нескучно провела остаток детства.
В дверь постучали и отвлекли Оксану от сканирования памяти Жанны-Марии. Она повернулась, шурша тяжелыми атласными юбками, и громко сказала: «Войдите!»
Вошла девушка, сделала реверанс и сказала:
– Граф прислал меня в помощь вам. Возможно, вы захотите переодеться с дороги и принять ванну.
– Но мне не во что переодеваться, – пожала плечами Мария. – И я не собираюсь задерживаться здесь надолго!
– Но в любом случае вам придется переночевать здесь! – улыбнулась девушка. – Не собираетесь же вы ехать обратно на ночь глядя! Да и лошади ваши выбились из сил.
– На ночь глядя? – удивилась Мария и обернулась к окну. – Но мы ехали не дольше часа!
– Время весьма обманчиво, – немного виновато улыбнулась девушка. – Граф приглашает вас на ужин. Может быть, вы все-таки переоденетесь? – и девушка открыла шкаф.
К ужину Мария вышла в непривычном для себя наряде. Корсет был из какого-то эластичного материала. Он не мешал дышать и не давил больно на ребра. Юбка была однослойная, легкая, но при этом достаточно пышная.
Девушка-помощница проводила Марию-Оксану по лабиринтам замка до какой-то двери и открыла перед ней тяжелую створку. Мария смело перешагнула порог, но Оксана почувствовала, что за этой смелостью талантливо скрыта настороженность и робость. Она оказалась в огромном темном зале. То, что он огромный, было ясно по эху, которое возвращало стук каблучков. Дверь сзади бесшумно закрылась. Оксана не знала, куда дальше идти в этой кромешной тьме. Она остановилась, заинтригованно ожидая продолжения сюжета. Мария тоже стояла, не двигаясь. Сердце девушки билось ровно и бесстрастно. Она ни о чем не думала, она просто молилась.
– Ну, здравствуй! – услышала она знакомый голос и вздрогнула.
– Аббат? – удивленно спросила она.
– Теперь называй меня Граф! – ответил голос.
– Так, значит, вы не аббат?
– Так я и не граф, – усмехнулся ее давний покровитель.
– Так кто же вы? – слегка повысив голос, требовательно спросила Мария.
– Что бы я ни сказал, это все равно будет ложью, поэтому лучше не спрашивай. Сейчас я граф, а завтра могу стать... например, бродячим артистом. И, пожалуй, эта роль будет наиболее истинной.
– Зачем вы пригласили меня? Если, конечно, это похищение можно назвать приглашением.
– Я пригласил тебя поужинать со мной и обсудить кое-какие планы на будущее. Проходи, присаживайся.
Определить, откуда звучал голос, Мария не могла, поэтому она топталась в замешательстве, не зная, в какую сторону идти.
«Включите свет!» – подсказала ей реплику Оксана.
Но Мария не стала озвучивать эту просьбу. Она понимала, что раз света нет, то это какаято очередная игра, которую затеял ее опекун. Мария никогда не видела его лица, вероятно, и на этот раз он не собирался открывать его. Прикинув, где находится центр зала, Мария сделала несколько шагов в том направлении. И вдруг в темноте зажглись несколько звезд. Мария сделала еще несколько шагов, и звезд стало больше, как на небе в темную безлунную ночь. С каждым шагом звездное небо становилось ярче, и вот уже начали угадываться знакомые созвездия.
«Планетарий, – поняла Оксана. – Но как романтично!»
В свете звездного неба посреди «космоса» проявился маленький столик, накрытый на две персоны. За столом сидел человек, одетый в черное. Свет отражали только кисти рук и бледное лицо. Оксана-Мария села. Перчатка Графа взлетела, взяла стоящую на столе бутылку и налила вина в высокие сверкающие хрустальными гранями бокалы.
– Давайте выпьем за успех нашего дела, Жанна! – предложил он.
– Но прежде, я хотела бы знать, что за дело вы мне предлагаете, – ответила Мария.
Граф улыбнулся.
– А какая разница? Было бы дело, а уж успех ему обеспечен. – И он сделал глоток.
– Почему все вдруг начали называть меня Жанной? – спросила Мария.
– О! Мне очень нравится это имя! – ностальгически произнес Граф. – К тому же оно приносит успех. Все Жанны отлично выполняют свою миссию! Поэтому, когда ты родилась, тебя назвали Жанной в честь святой девы-воительницы Жанны д’Арк.
– Но меня зовут Мария.
– Да. Тебя зовут Жанна-Мария. И настало время разбудить в тебе Жанну, чтобы вновь послужить Франции.
– О, бог мой! – засмеялась Мария. – Но я уже давно не дева, и уж тем более не воительница. К тому же Франции, насколько я знаю, сейчас ничего не угрожает.
– О, Жанна! Враг не всегда приходит с мечом. Значительно опаснее тот враг, который разъедает изнутри мелкими сплетнями, интригами и прочей возней, которую они называют политикой.
– И чем же я могу помочь Франции?
– Хочу предупредить, что мое предложение не сразу тебе понравится.
– Но я ведь могу отказаться?
– Конечно! – ответил Граф. – Свобода воли – это мой главный святой принцип. Поэтому я всегда готовлю несколько кандидатур на главные роли. Кто-нибудь да согласится. Но скажу тебе откровенно: на эту роль – ты лучшая.
– Это льстит мне, Граф. Но давайте без предисловий. Чего вы хотите?
– Ты должна стать фавориткой короля.
– Что? – Мария расхохоталась. – Я? Фавориткой? Да...
– Я предупреждал, – Граф поднял руки в жесте «успокойся». – Но ты сама просила без предисловий. А теперь позволь объяснить.
Он встал, вышел за предел освещенного круга и растворился во тьме. Остался лишь голос, как было привычно для Марии. Они часто беседовали с Аббатом по нескольку часов во тьме монастырской исповедальни.
– Сейчас слово «фаворитка» ассоциируется у тебя с понятием «любовница», – начал он очередную проповедь. – Хотя и слово «любовница» не несет в себе никакого оскорбления, но людям
