в долгие объяснения с гномом не хотелось, Дарк пожал плечами, молча занял место на телеге, и группа тронулась в путь.
Унылый пейзаж покрытых утренним туманом полей, скрипучее дребезжание повозок и ворчание не совсем проснувшихся гномов создавали неприятную атмосферу обреченности. Дарк чувствовал, что некоторые из тех, с кем он вместе трясется в повозке, едут навстречу своей смерти, но даже не подозревают об этом. Еще час назад, уговаривая Румбиро совершить налет, он хотел только одного – во что бы то ни стало достичь цели, уничтожить отряд амазонок, угрожающих лично ему и жизни близких людей, теперь же пришло необъяснимое чувство вины. Он знал, что в результате его настойчивости несколько гномов обречено на гибель. Никогда еще никто не рисковал жизнью ради его интересов. Командуя в армии эскадроном, он не принимал решение, наступать на позиции противника или не ввязываться в бой, он был лишь низшим передаточным звеном в огромной цепочке управления войсками, получал задачу и исполнял ее, стараясь свести потери к минимуму. Потом, после судьбоносного поражения, он рисковал только своей собственной жизнью, и вот теперь на нем повисла обременяющая совесть ответственность.
«О боже, как я не хочу этого…» – думал он, даже боясь представить, сколько еще раз повторятся подобные мучения совести, если то, что сказал Гентар, действительно правда. От тягостных раздумий его отвлекла Ильза, положившая голову ему на плечо.
– Ты обиделся на меня? – тихо спросила она, поглаживая нежными пальцами его руку.
– Нет, наоборот… – так же тихо ответил Дарк, отрицательно покачав головой, – можешь считать меня глупым, самодовольным мужланом, не признающим равноправия, но мне хотелось бы запереть тебя в гостинице и никуда не отпускать, пока все не закончится.
Ильза отпрянула от него и пристально посмотрела в глаза.
– Если ты мужлан, то я клуша-домоседка, – ни с того ни с сего заявила она, – мне тоже не хочется, чтобы мы рисковали жизнью.
Трогательное объяснение было грубо прервано криком возниц, телеги остановились, и гномы повыскакивали на землю, суетливо откидывая сено с повозок и доставая обмундирование. Сборы продлились не больше минуты: мирные пахари превратились в отряд закованных в тяжелую броню пехотинцев. К ним подошел Румбиро и, стараясь не смотреть в глаза Дарку, на которого еще злился, пояснил, что дальше придется пойти пешком.
До стоянки амазонок оставалось не более двух миль, и, следовательно, передвигаться остаток пути по дороге означало бы непременно привлечь внимание выставленных дозоров. Отряд быстро достиг опушки леса, и Ильза ушла на несколько десятков шагов вперед, играя роль проводника и скаута одновременно. Дело было не только в том, что девушка точно знала местонахождение стоянки, но, и как более привыкшей к лесной жизни, ей было проще обнаружить установленные ловушки и устроенные врагом засады. Примерно с полчаса шли молча, стараясь не бренчать оружием и вслушиваться в каждый звук. Неожиданно в тишине призрачного передвижения раздался громкий, отчетливый хруст – молодой, неопытный гном случайно наступил на сухой сук, за что и получил по звонкой оплеухе от каждого проходящего мимо товарища. Наверное, Дарк был единственным, кто не приложился к его рыжей кучерявой макушке.
Отряд замер на месте, идущая впереди Ильза подняла вверх руку, приказывая остановиться и ждать, затем нырнула в густые заросли папоротника. Потянулись долгие минуты напряженного ожидания.
Румбиро был опытным командиром, не любящим полагаться на случай и допускающим любое возможное развитие ситуации, в том числе и то, что Ильза специально заманила их в ловушку.
Едва заметным знаком руки он подозвал к себе двоих гномов, видимо, десятников, и отдал им шепотом какие-то распоряжения. Гномы кивнули покрытыми густым слоем растительности головами и побежали обратно к отряду. За считаные доли секунды бородачи перестроились из походного строя и заняли глухую оборонительную позицию, образовав два плотных круга по десять солдат в каждом. Они встали на колени, выставив перед собой большие, окованные железом щиты, топоры воткнули в землю и отстегнули с поясов легкие, одноручные арбалеты. Теперь импровизированная крепость могла выдержать любой шквал стрел, участвовать в длительной перестрелке.
Дарк сидел неподалеку и с удивлением наблюдал за слаженностью и отточенностью действий бойцов, которая была редкостью даже в регулярной имперской армии. Засмотревшись на солдат, он не заметил, как сзади к нему подбежал Румбиро и, сильно толкнув, впихнул в центр ближайшего круга.
– А ты чего встал, особого приглашения ждешь! – грозно шептал Альто, сверкая большими глазищами. – Чо, не видел, как бабы стреляют, аль жить надоело?!
Упрек был уместен, и Дарк промолчал, опустив глаза и устыдившись своей нерасторопности. Еще не так давно он сам ругал бестолковых новобранцев за неумение держать строй и неспособность быстро приспосабливаться к мгновенно меняющейся во время боя обстановке.
Вскоре из зарослей бесшумно вынырнула Ильза и, низко припадая к земле, плавно, как кошка, проскользнула к Румбиро. Альто махнул Дарку рукой, подавая знак приблизиться.
– Плохо дело, надо возвращаться, – прошептала еще не успевшая как следует отдышаться Ильза. – Лагерь большой, человек на двести – двести пятьдесят, два дня назад такого не было. Судя по количеству костров, их сейчас на стоянке не больше сорока-пятидесяти, но, видимо, ожидается подкрепление. Местность чужая, а значит, крупные силы передвигаются по ночам. Сейчас утро, они могут быть на подходе.
– Видать, прав ты был, Дарк, – озадаченно произнес Румбиро, – затевают девахи что-то крупное, надо в город возвращаться и Диверто предупредить.
– А почему ты решила, что подкрепление подойдет сегодня? – спросил Дарк, надеясь, что девушка ошиблась в своей оценке.
– Амазонки никогда не устанавливают палатки на временной стоянке впрок, за несколько дней. Вчера поставили, сегодня отряд придет.
Румбиро с пониманием кивнул и уже хотел приказать своим отступать, но его остановил Дарк.
– Подожди, не торопись, – прошептал Дарк, размышляя над неожиданно посетившей его догадкой. – Как Ильза сказала, амазонки осторожны и передвигаются по незнакомой территории только по лесу и только в полной темноте.
Девушка еле заметно кивнула.
– Даже если предположить, что они пересекли горный хребет с самым наступлением темноты, то есть около десяти часов вчера вечером, то дорога займет не менее семи часов.
