грозный боевой клич: «
Спасительный шнур так и не был найден, остатки отряда, не более тридцати выживших бойцов, были прижаты к стене, и тут случилось невероятное… Войска гарнизона остановились и отступили шагов на пять назад, сторонясь, как чумы, переживших бойню противников. Дарк вопросительно посмотрел на Фламера, но тот лишь отрицательно замотал головой, старый вояка сам не понимал, в чем дело.
Разгадка странного поведения была проста. В сражении с орками наступило затишье, изрядно потрепанные отряды Орды отступили назад, а комендант крепости не знал, чем заняться в течение двух- трех часов, пока орки готовятся к новому штурму. Выбор пал на допрос предателей, которые к тому времени уже не представляли реальной угрозы, но еще и не были в плену.
Кодвусийцы расступились, и взорам зажатых в угол «изменников Родины» предстала величественная персона помощника коменданта.
– Бросайте оружие и выходите по одному! – властно отдал приказ толстощекий офицер, чувствуя себя уверенно под защитой многочисленных солдат.
Никто из заговорщиков не шелохнулся, понимая, что кроме пыток, допросов, мучительной смерти или пожизненной каторги добровольная сдача ничего не сулит.
– А ну, живо! – заорал офицер, что, однако, тоже не привело к желаемому результату. – Ну, хорошо, выродки, – решил больше не тратить времени толстяк и, развернувшись, громко обратился к своим: – Дайте этим приспешникам орков пять минут на раздумье, а затем прирежьте.
Помощник коменданта сказал свое веское слово и важно удалился, оставив размышлять над собственной судьбой окруженную со всех сторон группу мятежников, делать последний и самый мучительный выбор в жизни: геройская смерть или сомнительная надежда выжить.
– Дарк, Гаврий, слушайте внимательно, – раздался за спиной стоявших рядом бывших солдат «бригады» тихий, вкрадчивый шепот Фламера, – есть надежда выжить, но только без вопросов, некогда объяснять… Переместитесь на правый фланг и по моей команде пробивайтесь с боем, постарайтесь как можно дальше уйти от крепостной стены…
– Что ты задумал? – неожиданно прервал Фламера такой же тихий, но сильно напуганный голос Румбиро. – Не смей!
– Так надо, дружище, так надо…
Дарк обернулся и обомлел от страха, дыхание замерло, а губы онемели, не в состоянии выкрикнуть: «
– Анри, не будь идиотом, ты же… – испуганно прошептал Румбиро.
– Пошли! – прошептали губы Анри, рука подожгла фитиль, а на лице в последний раз появилась загадочная и немного печальная улыбка уставшего солдата.
– Вперед, ребята! – раздался отчаянный вопль Альто, и смертники бросились на прорыв.
Метко брошенный топор Румбиро просвистел в воздухе и вонзился в лоб стражника, который даже не успел понять, что умер. Лишившись оружия, гном активно заработал огромными кулачищами, расчищая себе путь к спасению. Остальные бойцы последовали его примеру, и за считаные секунды им удалось основательно углубиться в ряды врагов. Не ожидавшие такой наглости кодвусийцы оробели, но быстро пришли в себя и взяли беглецов в плотное кольцо, из которого уже никто не ушел бы живым, и тут, тут прогремел взрыв…
Дарка подкинуло ввысь, и он почувствовал, как летит, наталкиваясь в воздухе на такие же беспомощно барахтающиеся тела. Открыть глаза он так и не успел, сильный удар о землю переломал ребра, сотряс внутренности и моментально отключил сознание.
Мозг моррона не умер, через какое-то время он заработал вновь, наверное, специально для того, чтобы обречь своего хозяина на новые муки. Боль, резкая боль пронзила все тело. Ныл каждый орган, зудела каждая кость, начиная от раздробленных осколком стены ног и заканчивая затылком, облепленным какой-то вязкой и липкой массой. Он больше не ощущал себя человеком, единым организмом, скорее пока еще живой грудой медленно умирающих, бьющихся в аритмичных конвульсиях органов.
Единственной нитью, еще связывающей его с внешним миром, был слух. Сквозь жалобные стоны раненых, раздающиеся то слева, то справа, сквозь отдаленный шум ветра, блуждающего среди ущелий высоких гор, и железный лязг бушующего вдалеке сражения доносился какой-то слабый ритмичный звук. С каждой секундой он нарастал, становился громче и громче, пока не заглушил все вокруг. Разбитыми ребрами спины Дарк чувствовал дрожь земли, диссонирующую с мерным колебанием воздуха.
Неимоверным усилием воли моррон приоткрыл залепленные кровью веки и понял, почему он вновь почувствовал боль.
По усыпанному обломками и изуродованными трупами подножию гор в каких-то пятнадцати метрах от него маршировала походная колонна орков. Бой был окончен, Орда направлялась к Кодвусу, оставив позади себя лишь несколько небольших отрядов для подавления последних очагов сопротивления разрозненных остатков гарнизона, запертых на верхних этажах полуразваленной крепости.
Дарк не видел лиц солдат, но слышал их возбужденные голоса, опьяненные долгожданной победой. Впереди у них был Кодвус, а за ним и ненавистный мир людей: города и селения, разрозненные и ослабленные недавней войной армии враждующих между собой королевств, которые не смогут оказать достойного сопротивления агрессорам.
Упоенные мыслью о близкой и сладостной мести, мечтаниями о новых землях, славе и богатстве, воины могучей армии спешили навстречу своей смерти, навстречу врагу, против которого бессилен меч и бойцовский дух. Орки не могли знать, что из стотысячной армии, перешедшей сегодня горный рубеж, вернется обратно в степь не более тысячи – гарнизон, оставленный Ур-Пьером на месте разоренного и сожженного дотла Кодвуса.
В отличие от сынов степей, Дарк знал их будущее и был спокоен. Он выполнил свою нелегкую миссию, предотвратил гибель человечества, пожертвовав жизнями близких людей и жителями пограничного
