ним злую шутку, вино проникло в кровь и отуманило мозг гораздо раньше, чем он смог заметить первые признаки опьянения. Голова наполнилась негой и приятным дурманом, веки отяжелели, и ослабевшая рука выронила почти пустой стакан.
Как старый, добрый друг, приходящий без приглашения и когда заблагорассудится, его снова посетил сон о Джер…
Отряд эльфийских повстанцев напал на деревню. Дикое ржание лошадей перемежалось с криками ужаса, боевыми кличами эльфов и стонами умирающих. Кругом был огонь, кожа лица ощущала жар от горящих деревянных построек и домов. Дым застилал глаза, сквозь него были видны лишь смутные очертания суетящихся в панике людей и контуры конских задов.
Справа от Дарка из смрадной мглы выскочил эльф и с дьявольским азартом в блестящих от возбуждения глазах кинулся на него с занесенным для удара мечом. Клинок просвистел в воздухе и обрушился на голову Дарка, рассекая ее пополам и проходя дальше вдоль тела. Сталь остановилась лишь у пояса, слегка звякнув о железную пряжку ремня, которую не смогла перерубить. Эльф отчаянно рванул меч на себя, но так и не смог вытащить его из тела, разрубленная плоть начала быстро срастаться, и оружие застряло в ней. Гримаса ярости исчезла с лица воина, ее место заняла тень ужаса и первородного страха, парализовавшая тело разбойника.
– Мориэль! – испуганно успел выкрикнуть эльф, прежде чем рука Дарка, подобно змее, взлетела вверх и одним смертоносным движением разорвала ему горло. Кровь врага фонтаном брызнула в лицо, приятно освежая иссохшую от близости к пожарищу кожу. «Эльфы, отродье отродьем, но какая нежная кровь… – говорил кто-то невидимый, сидящий у него в голове, – …мне нужна их кровь, много крови!»
Выйдя из полосы сплошного дыма, он увидел, как семеро всадников окружили толпу беззащитных крестьян и, весело хохоча и споря о чем-то между собой, рубили мечами головы людей. Когда ближайший из всадников развернул коня, Дарк увидел лицо темноволосой Джер. Красивые черты были искажены зловещей радостью кровавого наслаждения. Добив последнего из пленных, эльфы громко рассмеялись и, пришпорив коней, умчались прочь.
Он подошел к горе изуродованных тел и молча смотрел, изучая и пытаясь сохранить в памяти каждую мельчайшую деталь картины чудовищной расправы. В нем не было ни ужаса, ни сочувствия, ни отчаяния. Мозг был холоден и спокоен, чувства, казалось, умерли, и лишь откуда-то изнутри слышался тихий, еле различимый в треске пожарища голос: «Я моррон, мститель; я все, что от вас осталось…»
Пелена дыма, движимая ветром, начала наступать и вскоре скрыла от его глаз тела погибших. Он долго блуждал в тумане, пытаясь угадать направление движения и выбраться из пожарища. Наконец-то густая дымовая завеса осталась позади, а перед глазами была поляна, в центре которой на пне сидела, печально склонив набок голову, молодая женщина в черном платье с серебряными блестками. Когда Дарк попытался приблизиться к ней, красавица остановила его жестом руки и повернула голову.
– Самбина! – вырвался у него крик удивления.
– Тише, господин Аламез, тише… – словно напела она. – У вас, у людей, такие противные, резкие голоса, хотя исходят они из нежного, лакомого горла. Многие, очень многие пытались защитить его от меня; укрыть за толстым воротом одежд или кольчугой, но все, все было тщетно. Я всегда получала, что хотела; я убью и тебя, но потом, потом…
Стройная фигура вампира исчезла в тумане, в завесе черной мглы, неожиданно упавшей на глаза. Он ничего не видел, лишь слышал разнотональный хор голосов, множества голосов. Один из них становился все громче и громче, набирал силу и вот уже поглотил весь мозг:
– Господин Аламез, проснитесь, вас хочет видеть хозяин!
– Ну, вот и началось! – пробормотал Дарк, протирая заспанные глаза и поднимаясь из кресла.
Дарк застал Дантона в самый разгар нелегкого мыслительного процесса. Торговец сидел за письменным столом, обложившись кипами бумаг и книгами с таинственными названиями: «Приход – Расход», «Налоговые льготы Королевства Кодвус», «Экспортно-импортные операции с точки зрения защиты экономических и прочих интересов государства», «Торговое Право Кодвуса», «Свободная работорговля и налоги», «Подави конкурента!».
Не дав Паулю опомниться и завершить нелегкий труд по выявлению актов хищения и провоза нелегальных товаров поставщиками и его же подручными, Дарк начал разговор первым, плюхнувшись с ходу в мягкое кожаное кресло, предварительно небрежно скинув с него на пол стопку аккуратно разложенных бумаг.
– Поскольку ты меня вызвал, значит, есть что сказать. Я весь внимание…
Пауль оторвал взлохмаченную голову от бумаг и удивленно уставился на посетителя уставшими, красными от недосыпа глазами.
– Мой милый друг, – прохрипел Дантон простуженным голосом, – не кажется ли вам, что вы слишком сильно вошли в роль родовитого графа и почему-то забыли из нее выйти. Для полноты комплекта излюбленных приемов общения благородных особ с плебейским торговым отребьем не хватает поставить на мой стол грязные сапоги и плюнуть в любимую кошку, которой у меня, кстати, отчасти по этой причине и нет.
– Извините, милостивый государь, – нарочито манерно произнес Дарк, пытаясь разыграть партию «легкий психоз заключенного», – если мои слова и поступки носили некоторый вызывающий оттенок, но поймите сами, заключение может расшатать даже очень крепкую нервную систему и отрицательно сказаться на манерах…
– Да брось, Дарк! – насилуя больное горло, прокричал Дантон. – Какое заключение?! Мы же еще в прошлый раз обо всем договорились: пока ситуация не утрясется, посиди у меня. Любой, слышишь, любой, даже настоящий граф позавидовал бы таким условиям содержания: делай, что хочешь, жратвы и выпивки полно, девчонки под боком. Чего тебе еще не хватает?
– Мне нужно действовать, – уверенно произнес Дарк, отбросив ненужную уже маску обиженного арестанта, – ситуация не уладится сама по себе, пойми! Если Гаврий не пришел сам и в храме его не было, значит, кто-то его похитил. Раз так, то надо искать, а не сидеть на месте!
– Где искать? – усмехнулся Пауль.
– Не знаю где, но искать: у амазонок, контрабандистов, в Ордене, да где угодно, но действовать, а не сидеть, сложа руки, и ждать, когда тебя или помилуют, или прирежут!
– Что ты предлагаешь? – устало спросил Пауль. – Скажу сразу, что отпустить тебя без приказа Диверто
