Сотни лет украл ты у людей, простых людей труда, ты, мир сытых, упоенных собой буржуа. Миллионы жизней еще унесешь ты, чудовище, именуемое капитализмом.
Эти горькие мысли не давали покоя. С ними было тесно в отеле, хотелось пройтись по шумным улицам. Сам не зная, куда он идет, Тесла, выйдя с Центрального вокзала, уже несколько часов бесцельно бродил по городу.
Но вот перед ним знакомое здание Публичной библиотеки, небольшая площадь, и на ней в отблеске лучей закатного солнца голуби. Стая голубей. Задумчиво смотрел он на птиц, с которыми связано столько неумирающих воспоминаний детства. Мать, сестры, родные Смиляны – далекое близкое.
Почти белая, светло-светло-серая голубка пугливо взлетала каждый раз, когда, собирая крошки рассыпанного корма, она приближалась к высокому худому человеку на слишком близкое расстояние.
– Вы совсем забыли друзей и заменили их новой привязанностью. Хорошо еще, что мы забыты ради голубей, – услышал Тесла знакомый голос.
– Нет, дорогая Катарин, нет. Не упрекайте меня в этом. Что угодно, только не забвение. Вы знаете, вас я забыть не смогу никогда.
Они шли по Пятой авеню, шли молча, вспоминая прошедшие двадцать лет. Вот оно, место пожара, где впервые в огне гибли результаты многолетних трудов. Но тогда была молодость и ничто еще не было потеряно безвозвратно. У дома Джонсонов Катарин молча протянула руку этому самому дорогому ей человеку, большому ребенку, обиженному жизнью едва ли не больше других на земле. Она лучше всех знала его слабости, его недостатки, но она знала и то, что в мире не часто встречаются люди, подобные Николе Тесле.
После смерти Джуки Теслы Катарин Джонсон оставалась единственной женщиной, глубоко понимавшей великого ученого. С грустью думала она, что жизнь уже прожита, и обоих их ждет неизбежная и неотвратимая разлука, хотя трудно представить себе этого могучего великана мысли и чувств неподвижным, бездейственным. Только бы не видеть этого!
Тесла вернулся в отель «Говернер Клинтон» полный тех же грустных мыслей. Но он думал не о себе и не о Катарин Джонсон. Он думал о будущем человечества. В этот вечер он записал на листках своего блокнота следующие строки: «Придет время, когда какой-нибудь научный гений (или назовем его сатаной?) придумает машину, способную одним действием уничтожить одну или несколько армий… Представим, что наши ученые решили загадку атома и сумели освободить его связанные силы. Представим, что тогда атом по нашей воле распадется. Что произойдет? Результат будет такой, какой сейчас мы не можем себе представить. Нетрудно рассчитать, что потенциальная энергия, которая содержится в одной монете, имеет силу, которая, если мы сумеем ее освободить, сможет передвинуть 50 нагруженных железнодорожных вагонов на расстояние в 600 миль».
Эти строки были написаны в 1915 году!
Когда через несколько дней Тесла встретился с одним из своих приятелей, издателем научной литературы Гернсбахом, и показал ему набросанные на листочке мысли, тот уговорил Теслу подарить ему эти листки, обещая при случае поместить их в одном из своих изданий. Он действительно написал на основе этих мыслей большую статью, к сожалению неопубликованную, до сих пор хранящуюся в архиве Гернсбаха.
Тесла был все еще уверен в том, что войне можно помешать созданием сверхмощного и сверхразрушительного оружия, сила которого образумит мир. Он с лихорадочной поспешностью обдумывал несколько таких изобретений: способы борьбы с подводными лодками противника и использование для этого ультразвука, возможность использования атомной энергии в мирных и военных целях и многие другие.
Но ни одно из них не было принято правительством, и тщетны были усилия Теслы добиться хотя бы ответа на свои предложения. Слишком грандиозны они были и часто казались лишь утопией, слишком явно направлены на предотвращение всех войн, а не на увеличение доходов во время одной из них.
И он снова ушел в разработку своих проектов. Но, как и раньше, все выводы, подсчеты, конструкции оставались в его мозгу. Редко-редко заносил он в свои блокноты мысли, которые считал законченными.
В конце XIX века было опубликовано завещание одного из крупнейших изобретателей и промышленников, владельца многочисленных, разбросанных по всему свету нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих заводов шведа Альфреда Нобеля. Текст этого завещания гласил:
«Со всем моим допускающим реализацию имуществом надлежит поступить следующим образом:
Капитал должен быть помещен моими душеприказчиками в солидные ценности и должен составить фонд, проценты с которого ежегодно будут раздаваться в виде премий тем, кто за истекший год в наибольшей мере содействовал благу человечества. Упомянутые проценты должны быть разделены на пять равных частей: одна часть – лицу, которое сделает наиболее важное открытие или изобретение в области физики; одна часть – лицу, которое сделает наиболее важное открытие или усовершенствование по химии; одна часть – лицу, которое сделает наиболее важное открытие в области физиологии или медицины; одна часть – лицу, которое создаст наиболее выдающееся произведение идеалистического направления в литературе; и одна часть – лицу, которое больше всего или лучше всего будет содействовать братству народов, отмене или сокращению вооруженных сил и организации и созыву конгрессов мира.
Премии по физике и химии будут присуждаться Шведской Академией наук; за работы по физиологии и медицине – Королевским институтом в Стокгольме; по литературе – Стокгольмской Академией; борцам за мир – комиссией из пяти лиц, подлежащих избранию Норвежским стортингом. Мое особое желание – чтобы при награждении премиями не обращалось никакого внимания на национальность кандидата, так что премию должен получать достойнейший, независимо от того, скандинавец он или нет».
Это была в то время не только самая почетная премия в мире, но и самая большая по материальному обеспечению премируемого. В зависимости от наросших процентов ее величина колебалась, но почти никогда не была ниже 50 тысяч долларов.
Первое присуждение Нобелевской премии за заслуги в развитии физики состоялось в 1901 году. Ею был награжден В. Рентген. В 1902 году премию получил Г. Лоренц, в 1903 году – Пьер и Мария Кюри совместно с А. Беккерелем. Позднее премии были присуждены М. Планку, А. Эйнштейну, Н. Бору.
Присуждение Нобелевской премии за 1915 год вызвало всеобщее недоумение: она должна была быть поделена между двумя людьми, резко различными как по своим личным качествам, так и по результатам своих трудов: Тесла и Эдисон – вот два лауреата Нобелевской премии, объявленные осенью 1915 года. Сообщение печати обрадовало друзей Николы Теслы Без сомнения, Тесла действительно заслужил ее неутомимым трудом и огромными достижениями в самых различных областях физики.
Тысячи поздравлений получил Тесла в те дни, и первым пришло, конечно, поздравление Джонсонов:
«Дорогой Тесла!
Госпожа Филипов и я счастливы, что Вы получите Нобелевскую премию, и мы от всего сердца Вас поздравляем… Наша служанка Джози имеет поручение не выгонять Вас, когда Вы появитесь в дверях или как миллионер, или как нищий. Ваш преданный Роберт Андервуд Джонсон (Лука Филипов)».
Но Тесла отказался от премии, хотя в это время он уже очень нуждался в деньгах и 25 тысяч долларов были бы серьезной поддержкой в его работе. Отказ был вызван двумя причинами: он принципиально не хотел делить это признание его заслуг с Эдисоном. Тесла продолжал считать Эдисона всего лишь талантливым организатором исследовательской работы в больших масштабах, но не признавал ценности его личной научной деятельности. К тому же он не разделял взглядов Эдисона на право ученого заниматься коммерцией.
Да и вообще Тесла считал, что не этими наградами, медалями и премиями могут быть оценены его истинные заслуги. На письмо Джонсонов он не без юмора ответил:
«Мой дорогой Лука!
Как я должен благодарить Вас за поздравления! Для человека такого небольшого честолюбия, как Вы, такая награда значит действительно много. Через тысячу лет будет много тысяч людей, которые получат Нобелевские премии. Но я имею не менее четырех дюжин работ, которые носят мое имя в технической литературе. Это – испытанные и вечные награды, выпавшие на мою долю, – не маленькое количество тех, которые вводят в заблуждение, а целый мир трудов, и за любой из которых я дал бы все Нобелевские премии, которые будут вручены в течение последующих нескольких тысяч лет.
У Джози никогда не будет случая выгнать меня как нищего, но вскоре я предоставлю ей возможность
