Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

налогами, а исключительно доходами с портовых и рыночных пошлин. Какова бы ни была достоверность этих показаний, во всяком случае греческая торговля была в этом периоде достаточно развита, чтобы взимание пошлин пред­ставлялось выгодным. Трудно также понять, на чем ином могло основываться регулярное государственное хозяйство Афин во время Солона, как не на подобных повинностях. В V веке они должны были существовать повсюду; пошлина была, впрочем, очень умеренная, от 2% до 5% стоимости, притом безразлично для всех товаров, для ввоза и вывоза. А в Пирее, до занятия Декелей лакедемонянами, пошлина со­ставляла даже только 1%. При таких условиях было мало соблазна для контрабанды, и греческие государства не имели надобности окружать себя замкнутыми таможенными ли­ ниями. На сухопутных границах, по-видимому, вообще не взимали никаких пошлин. Настоящую финансовую пошлину представляла десятина, которую во время Пелопоннесской войны афиняне взимали во фракийском Босфоре с судов, входивших в Понт и приходивших из него. Несмотря на низ­кие ставки, таможенные доходы были сравнительно велики. Так, 2-процентная пошлина в Пирее в первые годы после Пелопоннесской войны, когда экономическое значение Афин низко пало, все-таки давала чистого дохода 30 с лиш­ком талантов; а когда афиняне после взятия Декелей замени­ли подати 5-процентной пошлиной с ввоза и вывоза в портах союзных государств, они ожидали от этой меры увеличения своих доходов, хотя еще за несколько лет сумма податей была повышена почти до 1000 талантов.

Рыночная торговля также была обложена пошлиной; в Афинах во время Пелопоннесской войны дошли даже до то­го, что стали взимать эту пошлину у городских ворот и, та­ким образом, придали ей характер потребительного налога. Далее, пошлине подлежали все запродажные сделки, кото­рые заключались в присутствии должностных лиц, следова­тельно, главным образом продажа недвижимостей. Налогов на промыслы обыкновенно не было, так как с граждан вооб­ще не взимали никаких прямых податей; но некоторые про­фессии, требовавшие особого полицейского надзора, как за­нятия фокусников, предсказателей и публичных женщин, были привлечены к уплате налогов. Сюда же относилась и подать, которую должны были платить оседлые иностранцы за защиту, оказываемую им государством. С тяжущихся взимались очень высокие судебные издержки. Наконец, до­вольно постоянное место в бюджете греческих государств занимал доход с продажи конфискованных имений несо­стоятельных государственных должников или политических преступников: самый слабый пункт во всем финансовом строе, открывавший полный простор бесчисленным зло­употреблениям.

При небольших размерах большинства греческих госу­дарств в ту эпоху общая сумма всех этих доходов не могла быть велика. Геродот рассказывает, что Фасос в V столетии получал в год 300 талантов дохода, и считает это, очевидно, большой суммой, да и это указание, вероятно, преувеличено. Общая сумма всех доходов, которые получали Афины со своего обширного государства, перед началом Пелопоннес­ской войны не превышала 600 талантов; а в Греции не было другого государства, которое располагало бы хотя прибли­зительно такими же финансовыми средствами. Например, Пелопоннесский союз, как целое, не получал никаких дохо­дов, а финансовое положение отдельных государств, вхо­дивших в его состав, также было очень незавидно, исключая разве Коринф и Сикион. Сиракузы, в правление Дейноменидов, когда они стояли во главе большей части Сицилии, должны были получать сравнительно большие доходы; по­сле падения тирании их главным финансовым источником являлась, наряду с косвенными налогами, десятина от сель­ских произведений подданных им сикелов, и хотя величина этого дохода и вошла в пословицу, но в данную эпоху он едва ли мог превышать 200 тыс. медимнов (около 100 тыс. гл), что по аттическим рыночным ценам составляло около 100 талантов, а по сицилийским, конечно, гораздо меньше. Фессалийский союз также некогда взимал дань с подчинен­ных ему областей; но со времени Персидских войн цен­тральная власть пришла в упадок, и зависимость соседних областей существовала еще лишь номинально.

Не следует, однако, забывать, что еще и теперь грече­ские государства в самых широких размерах привлекали своих граждан к бесплатным почетным должностям. Даже в демократических государствах никто из высших чиновников не получал жалованья, а многие из этих почетных должно­стей были сопряжены с значительными расходами. Такова была, например, хорегия, или обязанность снабдить хор всем необходимым для театральных представлений, позаботиться об его обучении, платить ему жалованье и кормить его в продолжение всего времени, какое понадобится для этого; или гимнасиархия, возлагавшая подобные же обязанности по отношению к участвующим в гимнастических состязаниях. Издержки колебались между несколькими сотнями и не­сколькими тысячами драхм, смотря по роду игр и по доброй воле лица, бравшего на себя эту обязанность. Гораздо доро­же обходилась триерархия, т.е. обязанность снарядить по­строенный государством военный корабль и в продолжение всей кампании содержать его в боевой готовности, за что исполнявшему эту обязанность предоставлялась честь ко­мандовать кораблем. Триерархия во время Пелопоннесской войны стоила около 50 мин, — сумма достаточная, чтобы расстроить, а при частом повторении — совершенно исто­щить даже крупное состояние. Поэтому уже рано начали прибегать к раскладке издержек по содержанию одного ко­рабля на двух граждан, за исключением тех случаев, когда дело шло об очень богатых людях; но и теперь распределе­ние этой повинности оказывалось чрезвычайно неравномер­ным. Триерархия и была одной из главных причин, обусло­вивших разорение стольких знатных афинских фамилий во время Пелопоннесской войны.

Таким образом, податная система греческих государств оставляла, конечно, желать многого, да и вообще в их эко­номическом устройстве было немало недостатков. И все-таки V век в отношении народного хозяйства, как и во мно­гих других отношениях, представляет собой период расцвета в истории греческого народа. Это объясняется в значитель­ной степени тем, что пятидесятилетие после Платеи и Мика­ле было для греческой нации в общем эпохой мира, какая уже не повторилась впоследствии до времен римского вла­дычества.

ГЛАВА XIII. Демократия

Поколение, выросшее под впечатлением Персидских войн, всю жизнь лелеяло в душе идеал свободы. Заменивши в области мысли прежнюю веру в авторитет свободным ис­следованием, стараясь всюду провести разумное право вме­сто так называемого исторического права, оно и в области политики стремилось уничтожить существовавшие прегра­ды. Люди, шедшие во главе нации на поприще науки и лите­ратуры в течение большей части V века, почти все без ис­ключения отличались демократическим образом мыслей. Эмпедокл занимал одно из первых мест между основателями демократии в своем родном городе Акраганте; Горгий за свои демократические убеждения должен был удалиться в изгнание; Еврипид был решительным противником как мо­нархии, так и олигархии; Демокрит предпочитал жить бед­няком в демократической стране, чем в „так называемом благополучии' при дворе царя; старый Геродот восторгался свободой и равенством еще в то время, когда образованное юношество в громадном большинстве держалось совершен­но иных взглядов. Протагор первый сделал попытку теоре­тически оправдать демократию. Для того, чтобы вообще могло существовать человеческое общество, — говорит он,

— необходимо, чтобы каждый из нас уважал права другого; кто этого не делает, должен быть удален из государства, как больной член. А обладание общественными добродетелями

— справедливостью и добросовестностью — делает челове­ка вполне способным участвовать в обсуждении обществен­ных дел. Следовательно, для осуществления политических прав не нужно никакого другого ценза, кроме этих нравст­венных качеств, и совершенно нелепо требовать для этого особой технической подготовки.

VI век значительно подготовил почву для практического осуществления этих требований. В большей части греческо­го мира преимущества по происхождению были уничтоже­ны, и их место заняли привилегии по имущественному по­

ложению. Теперь, ввиду нового направления общественной мысли, и эти последние не могли удержаться или, по край­ней мере, должны были быть значительно ограничены. Обыкновенно реформа достигалась законодательным путем, с помощью всеобщей подачи голосов, которая сохранилась от периода царей и снова приобрела реальное значение по­сле падения господства знати. Благодаря этому движение почти повсюду ограничилось политической областью и не вызвало никаких переворотов в экономическом