«Тракционштадтсгезелыыафт» сумело остановить продвижение наших войск на запад и отбросить их назад в район Ржавых болот, а сборища славянских бродячих городишек нанесли удары по нашим укреплениям на Хамчатке и в горах Алтай-Шаня.
С тех пор дело застопорилось. Время от времени нам удавалось незначительно продвинуться на запад и уничтожить несколько городов, иногда они оттесняли нас на восток и по пути пожирали наши крепости и фермы.
Местность внизу стала выглядеть иначе: земля изрыта и исполосована шрамами — следами недавних сражений. Солнечный свет отражался в заполненных водой громадных воронках, как в зеркалах, вшитых в толстое одеяло из грязи. С такой высоты широкие борозды от гусениц вражеских боевых пригородов и траншеи позиционной обороны грозовиков казались почти одинаковыми.
— Все твердим, что снова делаем мир зеленым, — грустно вздохнула доктор Зеро. — А на самом деле только превращаем его в грязь.
Передовое командование расположилось в захваченном движущемся городе — небольшом, четырехъярусном сооружении, застывшем у подножия холма в районе северной окраины Ржавых болот. Перебитые гусеницы валялись в грязи. На искореженных и закопченных нижних уровнях никаких признаков жизни, зато на верхних этажах в сгущающихся сумерках загорались огоньки. Боевые воздушные корабли непрерывно садились и взлетали с построенных на скорую руку причалов, над поврежденными кровлями зданий взмывали стаи птиц. Шрайк удивился, как организованно уворачивались птичьи стаи от воздушных кораблей, но когда «Ирония судьбы» подошла ближе, понял, что это не живые птицы, а Сталкеры. Их глаза светились точно таким же потусторонним зеленым светом, как и его, а вместо клювов и когтей поблескивали лезвия. Внизу, по дорогам, проложенным в грязи бульдозерами, маршировали колонны Сталкеров — человекообразных и похожих на огромных крабов, членистоногих.
— У ЗЕЛЕНОЙ ГРОЗЫ МНОГО СТАЛКЕРОВ, — заметил Шрайк.
— А нужно еще больше; у Зеленой Грозы впереди много сражений, — ответила доктор Зеро.
«Ирония судьбы» приземлилась на посадочной площадке под стенами городской ратуши. Там их встречал маленький лысый старичок, закутанный в подбитую мехом мантию. Он то и дело вздрагивал от грохота орудийных выстрелов, которые докатывались с запада, со стороны болот. При виде Шрайка, спускающегося по трапу воздушного корабля, старичок осклабился.
— Привет, старина! Приятно знать, что ты снова в строю! Помнишь меня? Мы встречались в Лондоне, вечная ему память. Я был одним из ассистентов старушки Твикси, вместе исследовали тебя.
Мозг Шрайка, рассчитанный на запоминание внешности не менее десяти тысяч однаждырожденных, теперь хранил только образы доктора Зеро и некоторых техников с фабрики Сталкеров. Шрайк внимательно осмотрел желтые зубы старика, татуировку в виде красного колеса, прячущуюся в морщинистых складках между кустистых бровей, и вопросительно повернулся к доктору Зеро, как ребенок в ожидании подсказки матери.
— Это доктор Попджой, — объяснила та успокаивающим тоном, — личный хирург-механик нашего вождя. Создание корпуса Воскрешенных — его заслуга. — Затем продолжила, повернувшись к старику: — Боюсь, у мистера Шрайка осталось немного воспоминаний из его биографии, доктор Попджой. Часть программы мозга, содержащая эту информацию, оказалась серьезно повреждена, и мне не удалось перезагрузить ее.
— Жаль-жаль, — задумчиво протянул Попджой. — Могли бы посудачить о былом. Впрочем, так даже лучше. — Он дважды обошел вокруг Сталкера, похлопывая рукой по новому, сияющему корпусу, подергал за гибкие кабели, выступающие из-под стального затылка, и одобрительно хмыкнул: — Отлично, милочка! Сделано на совесть! Даже у меня не получилось бы лучше!
— Я лишь стараюсь выполнять свой долг перед Сталкером Фанг, — кротко проговорила доктор Зеро.
— Мы все стараемся, милочка. Ну, хватит болтать, пошли наверх. Она ждет нас.
Длинные коридоры здания скудно освещались аварийными фонарями. Одетые в военную форму однаждырожденные сновали, выкрикивая команды, размахивая листами бумаги, громко переговариваясь через трансиверы радиосвязи. У многих волосы окрашены в зеленый цвет в знак верности Грозе. Между собой общались условными фразами фронтового кода, и Шрайк открыл для себя, что понимает их превосходно — без сомнения, благодаря предусмотрительности доктора Зеро. Интересно, какие еще новшества она внесла в его программу, думал Шрайк, поднимаясь вслед за ней и Попджоем по широкому лестничному пролету.
На лестничную площадку выходила двустворчатая, обитая бронзой дверь, испещренная вмятинами от пуль. Часовые с лязгом вытянулись по стойке смирно.
— Корпус Воскрешенных, — небрежно бросил Попджой. — Ее превосходительство ждет нас.
Обе створки широко распахнулись, открыв доступ в просторный темный зал. Новая зрительная система Шрайка автоматически переключилась на ночное видение. Он обратил внимание, что дальняя, западная, стена защищена бронированным покрытием без окон, зато с длинной незастекленной прорезью, похожей на щель в забрале рыцарского шлема. Фигура наблюдателя, приникшего к амбразуре, лишь приблизительно напоминала человеческую.
— Ваше превосходительство… — обратился к фигуре Попджой.
— Ждите, — ответил из темноты приглушенный, властный голос.
Попджой замер. В наступившей тишине Шрайк уловил, как у доктора Зеро стучали зубы и колотилось сердце.
Внезапно гигантское зарево разлилось где-то в районе западных болот, наполняя помещение оранжевым светом, который тут же задрожал и затрепетал после того, как первая вспышка разделилась на мелькание бесчисленных огоньков стрелкового оружия и на белое свечение повисших в воздухе звездочек фосфорных ракет. Пол под ногами Шрайка дрогнул, старые металлические конструкции скрипнули. Через несколько секунд издалека докатился грохот и глухие удары, словно кто-то передвигал тяжелую мебель в соседней комнате.
Сталкер Фанг, обагренная, как кровью, сполохами своей войны, оторвалась от амбразуры и повернулась к вошедшим. Вместо лица они увидели отлитую из бронзы посмертную маску женщины. С плеч свисала длинная, до пола, серая мантия.
— Наша артиллерия только что начала массированный обстрел фронтовых городов группировки «Тракционштадтсгезельшафт», — объявила она. — Через некоторое время я вылетаю на передовую, чтобы лично командовать наступлением сухопутных войск.
— Я уверен, ваше присутствие на фронте обеспечит нам еще одну великую победу, Фанг, — прозвучал голос Попджоя где-то на уровне лодыжек Шрайка. Тот опустил взгляд и увидел его и доктора Зеро на полу коленопреклоненных, упертых лбами в гладкую поверхность деревянного пола.
— Великую, но не окончательную. — Голос Сталкера Фанг походил на шелест обледеневших стеблей камыша на зимнем ветру. — Нам нужны новые вооружения, Попджой, еще более мощные.
— Вы их получите, ваше превосходительство, — заверил тот. — Я неустанно работаю с полезными находками олд-тека. А пока прошу принять подарок от всего Сталкерского корпуса в знак безграничного почитания вашего превосходительства.
Миндалевидные глаза Сталкера Фанг засветились зеленым, поймав в фокус Шрайка.
— Вы Сталкер Шрайк, — определила Фанг, приблизившись к нему плавными движениями. — В моей памяти есть образцы вашей внешности. По имеющейся у меня информации, вы прекратили функционировать.
— Его жизнедеятельность полностью восстановлена, ваше превосходительство, — доложил Попджой.
Фанг остановилась в нескольких шагах от Шрайка и некоторое время молча изучала его.
— Что все это значит, Попджой? — наконец спросила она.
— С днем рождения, ваше превосходительство! — Попджой, кряхтя, поднялся с пола. — Маленький сюрприз в годовщину вашего славного воскрешения. Идея принадлежит доктору Зеро. Вы наверняка помните Энону, дочь старого аса воздухоплавания Хираку Зеро. Она настоящий маленький гений, уже
