– А почему тебя так много? – заплетаясь языком и с трудом отплевывая лезущую в рот вязкую жижу, поинтересовалась Джер.
– У-у-у-у, по головке тебя, видать, дельно огрели. Ну, ничего, за правое дело и пострадать не грех. Вот солдаты оцепление снимут, отлежишься, отмоешься…
– Сначала отмоюсь, а потом отлежусь.
Джер окончательно закрыла глаза и начала борьбу с подступавшей ко рту рвотой. Пляшущие личины напарника наконец догадались слиться в одну, хоть и мутную, но всполохи пожарища продолжали вонзаться в глаза, как пара острых кинжалов. Через минуту, а может быть, полчаса Джер полегчало. Время относительно, особенно после того, как ты перебрал вина или по твоей голове прошлись весьма тяжелым предметом.
Вновь открывшимся глазам эльфийки предстала удручающая картина: небольшой, но глубокий овраг, мерцающее желтыми и красными огнями небо и плавающая в испражнениях домашнего скота, широко улыбающаяся голова напарника.
– В этом вся моя жизнь, – тяжело вздохнула Джер и чуть не заплакала.
Однако череда неприятных сюрпризов на этом еще не закончилась. Джер почувствовала сильное колебание воздуха, потом был всплеск, сильная встряска и волна нечистот захлестнула девушку с головой. Похоже, нашелся еще один смельчак, с разбегу прыгнувший в яму с удобрениями.
– О, вот теперь вся компания в сборе! – заверещал не в меру жизнерадостный Карвабиэль. – Добро пожаловать в тепленькое, командир! Ну прям традиция какая-то, все как всегда: мы вместе и в полном…
– Заткнись! – выкрикнули одновременно Джер и эффектно присоединившийся к бойцам своего отряда Намбиниэль.
Карвабиэль хотел что-то возразить, но раздавшийся наверху грохот заставил его замолчать. Это прогорел и рухнул находившийся поблизости дом.
– На все вопросы отвечу потом, – прервал молчание Мансоро, – но хочу, чтоб вы знали. В Джабоне заговор, доверять нельзя никому, отныне действовать будем только втроем!
История 4
Драгоценная безделушка
День походил на ночь, точнее на раннее утро, когда темнота уже отступила, но контуры предметов расплываются на расстоянии в несколько шагов. Небо было омерзительного грязно-серого цвета, лил дождь, если так, конечно, можно назвать хлещущий сверху поток воды, прибивающий к земле далеко не только растения. Непогода лютовала уже несколько дней подряд. Дороги по всей Самбории были размыты, остатки неубранного урожая побиты, а деревушки в низинах затоплены водой. Однако трудно приходилось не только крестьянам, но и жителям всех четырех городов провинции.
Торалис, столица Самбории, не был исключением, хотя его центральные площади и верхние кварталы не пострадали от капризов природы. Сооруженная не так давно система стоков полностью оправдала вложенные в нее средства. Состоятельные горожане, чиновники и дворяне, состоящие на службе у герцога, конечно, тоже были не в восторге от сырости, но по крайней мере могли ходить по мостовой и не замачивать ноги выше колен.
В отличие от верхов городской общины и знати ремесленникам, мелким купцам, перекупщикам, клеркам и прочим небогатым лицам, кто не мог себе позволить жить наверху, приходилось намного хуже. Стоки местами были забиты, кое-где не справлялись с объемами все прибывающей воды, а кое-где просто отсутствовали по причине недостатка средств. Городской Совет сетовал на дороговизну строительных работ и на необходимость платить завышенный, по его мнению, имперский налог. Герцог понимал, что это всего лишь жалкие отговорки, но не мешал чиновникам воровать. Горожане ворчали, дворяне предпочитали воздерживаться от светских раутов и сидеть по домам, а те, кого судьба закинула в нижнюю часть города, строили из подручных средств, преимущественно старых дверей и сундуков, весьма забавные с виду плавсредства. Жизнь города продолжалась, несмотря ни на что, а некоторым непогода даже была на руку. Приезжие днями засиживались по кабакам и невольно способствовали развитию гостиничного дела.
По узенькой улочке, на которой не было ничего примечательного, кроме маленькой кузни и дома спившегося костоправа, плыли две маленькие фигурки, закутанные в плащи. Мостовая шла под уклон, поэтому путникам приходилось идти почти по пояс в воде навстречу бурному, пенящемуся потоку. Иногда тот, кто был поменьше и потолще, спотыкался или проваливался в яму, и тогда жители окрестных домов слышали сдавленный, но грозный рык. Расточать членораздельные проклятия в адрес городских властей у утомленного путника уже не было сил.
Из подворотни мастерской кузнеца выплыла груженная ящиками телега. Это подмастерье вместе с двумя учениками повезли плотнику готовый заказ. Некоторые дела бывают срочными и их нельзя отложить из-за непогоды. Люди понимают, что обстоятельства порой сильнее погодных условий, а вот лошади нет. Гнедая кобыла упрямилась и ее то и дело приходилось подстегивать кнутом. Почти доходивший до живота поток нервировал животное, которое недвусмысленно косило мордой в сторону хоть и сырого, но более уютного стойла. Вода часто плескалась через край повозки, и держащий вожжи подмастерье громко ругался. Ученики шли впереди, ведя под уздцы лошадей и проверяя длинными деревянными палками, нет ли на дороге ям и колдобин. Однако ехать куда-то по такой погоде на самом деле оказалось гораздо сложнее, чем первоначально предполагал мастеровой люд. Не успела повозка проехать и десяти шагов, как правое заднее колесо провалилось, а половина ящиков со скобами, болтами и мебельными стяжками погрузились в пенный поток.
– А чтоб тя, Мил! – забасил подмастерье, запустив в голову нерадивого помощника кнутом. – Куда смотрел, гад?!
Дальше последовала продолжительная череда ругательств, в произвольной последовательности вылетающих изо рта возницы и характеризующих рослого восемнадцати-двадцатилетнего парня и его родителей не с лучшей стороны.
Напарник Мила бросился собирать товар, а сам виновник случившегося решил перевалить тяжкий труд на проходивших мимо подростков.
– Эй, соплячье, подь сюды! Давай скобы вылавливать! – заорал юнец, выпячивая для пущей убедительности широкую, но еще не успевшую обзавестись достаточным для кузнеца количеством мышц грудь. – Эй, мелкота, оглохли, что ли?! Щас кренделей живо отвешу!
