Но будущий рецидивист сделал вид, будто не понимает, о чем, собственно, идет речь. И они с белокурым ангелом быстренько убежали играть в войну.
– Детские шалости! – сказала мать. – Ты ведь, наверное, уже привык.
– Да. Каждый день что-нибудь в таком же духе. Не кайман, так удав.
Она улыбнулась.
Ага, соображает.
Потом она проводила его до ванной комнаты, чтобы он смыл грим и переоделся. Он поблагодарил. Клоунский наряд был ему сегодня невыносим. Хотелось поскорей увидеть, как прилипчивая маска вместо с водой умчится в сток.
Стоя под душем, за занавеской, он услышал, как кто-то открыл дверь и вошел. Эге! Надо полагать, Оскар и белокурый ангел захотели пописать… Он метнулся к двери и защелкнул замок. Теперь никуда не денутся!
Они уставились на него, вытаращив глаза. Что это за гость, почему голый и почему так коварно улыбается?
– Вы очень плохие мальчишки, дрянные и противные, – медленно и с издевкой проговорил Пико.
Они узнали его и неестественно захихикали. В тоне, каким он произнес эти слова, таилась угроза. У клоуна было бледное лицо и волосатая, как у гориллы, грудь. На ушах еще оставалась краска.
– А знаете, что делают с плохими мальчишками? Не знаете?
Теперь Пико уже не изображал Джека Николсона в роли Джокера де Батмана. Он заговорил торжественным голосом, почти как Господь в Судный день.
– Плохие мальчишки отправляются в преисподнюю.
Оскар и белокурый ангел затравленно засмеялись. Они смеялись так, как смеются плохие дети, перед тем как провалиться в тот самый люк, который ведет в ад.
