почуять то же, что и мой, уловить этот аромат, точнее, группу схожих ароматов. Поймай его, а потом усиль, усиль!
– О боже мой, нет! – лицо девушки исказила гримаса испуга, она закрыла его руками, и, казалось, вот- вот заплачет.
Органы обоняния безошибочно определили присутствие невдалеке, скорее всего именно возле «Вольницы», нескольких десятков, а может, и целой сотни вампиров. Именно они и являлись участниками кровавой потехи.
– Молодец, твой мозг воспринял информацию обонятельных рецепторов, а теперь постарайся сформировать из нее визуальные образы, только глаза не открывай, избавься от зрительного фона, уничтожь помехи! – руководил процессом пыхтевший где-то поблизости маг.
В голове молодой бессмертной возник черный фон, на котором стало появляться огромное красное пятно. Сначала оно было целым, однотонным, потом распалось на множество оттенков, а затем и на отдельные, не соединенные друг с другом точки. Основная их масса была более бледной, поскольку находилась внутри здания, остальные сияли ярче, это были вампиры, находившиеся в наружном оцеплении.
– Ты увидела? – раздался очень-очень громкий голос мага. – Открой глаза, немедленно открой! – пальцы Мартина сильно сдавили локоть левой руки Дианы и затрясли его. – Долго в этом состоянии находиться нельзя, так и дураком стать можно. Определила все, что нужно, и хватит, глазки открывай!
– Дарк, а где Дарк? – пролепетала Диана, которую вдруг посетила слабость и прошиб жуткий озноб.
– Моррона так не определишь, – ведя шатающуюся девушку обратно к машине, продолжал наставление Гентар. – Мы существа сурьезные, пахнем совсем по-другому...
– Где же Дарк?
– Насколько я его знаю, в самом пекле, – тяжело вздохнул Гентар, усадив напарницу в машину, и сам садясь за руль. – Помочь мы ему не можем, остается только ждать.
– Мы должны.... – слетело с губ девушки, балансировавшей на грани потери сознания.
– Мы остановимся в сотне шагов от оцепления и будем ждать, больше ничем Аламезу помочь не сможем, хоть и должны... не тот расклад.
Гентар закрыл дверцу и завел мотор. Выбранный вариант действия был ему не по душе, но двое морронов не продержались бы в открытой схватке с сотней вампиров и пары секунд. Мартину с Дианой оставалось только надеяться, что Аламез, как всегда, самостоятельно выпутается из передряги.
Загадочное здание выглядело безобразно, хоть и находилось в отличном состоянии. Оно не украшало, а наоборот, уродовало одну из центральных площадей города.
Вот уже битый час Конт сидел в маленьком кафе между Национальным гардежским банком и многоэтажным торговым центром с виверийским названием «Пьеррмаре», пил кофе и вглядывался в окна с шестого по восьмой этаж, пытаясь понять, что же скрыто внутри. Сытный ужин остывал, так и не удостоившись пока внимания обычно любившего покушать заказчика, а ни одной приемлемой гипотезы так и не пришло в голову. Моррон знал лишь одно: там находилось что-то важное, необычайно важное для шаконьесов. Ради того чтобы скрыть это от посторонних глаз, потомки воинственных орков готовы были пойти на многое. Они уже устроили масштабную резню, о которой галдели не только дикторы из телевизора, но каждый доходяга-бездомный, каждая домохозяйка, каждый клерк, относительно не занятый работой.
«Мэр запачкал свой смокинг кровью!», «Преступный беспредел в муниципальном масштабе!», «Осторожней, гражданин, ты под прицелом!» – кричали заголовки якобы независимых газет, чьи редактора торопливо собирали богатый урожай наличности, сыпавшейся из толстых карманов политических конкурентов нынешнего управителя города. «С преступностью в Гардеже покончено!», «Багровый Неон» будет отныне самым спокойным районом города!», «Городские мужи встали на защиту законности!», «Давно бы так, господин мэр!» – вели ответный огонь карманные газетенки правящих кругов.
Война писак забавляла Конта, хоть и давала много поводов для расстройства. В погоне за мимолетной славой, высокими местами в сомнительных рейтингах и черными премиальными журналисты даже не задумывались, что они отравляли людские умы, не несли свет знаний в широкие народные массы, а наоборот, оболванивали с каждым годом все более прямолинейных и недалеких читателей. Беда заключалась в том, что, сколь ни непоследовательной и абсурдной была заказная, сляпанная на скорую руку статья, в ее бредовое содержание кто-то да верил. Мозги обывателей постепенно отуплялись, пока не доходили до конечной стадии интеллектуального регресса – пассивного соглашательства. «Так в газете написано, значит, правда!» – вот тот разрушительный побочный эффект, из-за которого Конт был готов собственными руками передушить всех ушлых бумагомарателей. Останавливала его лишь та горькая истина, что «свято место пусто не бывает», к тому же убиенных журналистов всегда возводили в ранг народных героев.
До заката – а у Конта был шанс проникнуть в здание только под покровом ночи – оставалось чуть более трех часов. День пролетел незаметно, в пустых хлопотах и насущных заботах. Все-таки начав потихоньку расправляться с говяжьей вырезкой, аппетитно расположившейся на широкой тарелке в окружении шести различных овощных гарниров, моррон еще раз прокрутил в голове события, произошедшие с того момента, как он прекратил изображать труп.
В принципе вспоминать особо и нечего. Он выбрался из грузовика на ходу и, помяв несколько крыш едущих энергомобилей, скрылся в одной из многочисленных городских подворотен. Потом был долгий, утомительный переход задворками до ближайшего водоема, которым оказался заброшенный, заросший травой и кишащий какой-то мелкой живностью пруд.
За час все-таки умудрившись смыть с себя основательно прилипшую к коже канализационную слизь, Конт распрощался с одеждой и, гордо пребывая в полном неглиже, задремал прямо на скамейке в парке. Вознамерившийся арестовать его за непристойный вид полицейский стал источником одежды на первое время. К сожалению, у бдительного блюстителя порядка оружия при себе не оказалось.
Потом моррон совершил преступление пострашнее нудизма и избиения должностного лица при исполнении служебных обязанностей. Он ограбил слесарную лавку, ограбил цинично, прямо среди бела дня. Хоть в кассе магазинчика почти не было денег, а ретивый хозяин больно огрел его молотком по пальцам правой руки, Конт остался доволен результатом мародерской вылазки. Он раздобыл рабочий комбинезон и сумку, полную новеньких инструментов, как раз то, что требовалось для проникновения в здание.
Инспекция карманов оглушенного полицейского и утихомиренного при помощи его же молотка торговца дала необходимую сумму, чтобы обрить под корень навсегда потерявшие белизну локоны, доехать на такси до центра и заказать в кафе вполне сносный, в плане как количества, так и качества, ужин. Теперь ему оставалось лишь ждать и отправлять в рот тупой вилкой запасы калорий, биологическое топливо, которое определенно понадобится этой ночью его могучему организму.
Аппетит приходит во время еды, а неуемное стремление набить брюхо – один из самых страшных грехов в любой человеческой религии. Святые заповеди переживший многое и многих моррон не уважал; его желание утолить голод было ограничено лишь количеством звеневшей в кармане наличности. Конт ел медленно, тщательно пережевывая каждый кусок. Он понимал, что двойной порции говядины ему все равно будет мало, а на повторный заказ мелочи из кармана не хватит. Конечно, раздобыть деньги в вечернем городе просто, но перед ответственным делом, всего в паре шагов от цели, не хотелось рисковать по пустякам.
«Ничего, сделаю дело и устрою себе настоящий праздник глотки и живота, набью брюхо, будто мишка в малиннике, и напьюсь, непременно напьюсь... как в старые, добрые времена», – утешал себя Конт, растягивая жалкие остатки пищи на тарелке еще на пару часов.
Моррон не мог знать, что его мечте не суждено сбыться. Спустя два часа, когда он покинул уютное кафе и, взломав сложные замки, переступил порог здания на Сенатской площади, этот порог стал точкой невозврата. Его долгий жизненный путь был почти завершен, впереди оставалась лишь финишная прямая.
Глава 9. Воинские пляски
К началу кровавого представления Дарк опоздал, точнее, он увидел его издалека, но не успел подбежать и гармонично влиться в ряды импровизирующих в опасном жанре актеров. Виной задержки на
