задерживается долее одной минуты.
Убедившись, что бортовой компьютер продолжает запрашивать информацию от центрального сервера, Конт покинул вагон. Камер слежения, детекторов движения и прочих неприятных вещиц в зале, естественно, не было. Шаконьесы не могли предположить, что кому-то из посторонних удастся пройти этот путь и проникнуть так далеко вглубь их тайной империи.
За дверью был лифт, обычный лифт, поднявший моррона наверх. Конт не поверил своим глазам. Он оказался не в тронном зале и не в величественном кабинете, а внутри маленького, простенько обставленного коттеджа, утопавшего в зелени огромного парка. Снаружи не было ни солдат, ни сложных пропускных систем. По выложенным камнем тропинкам спокойно расхаживали влюбленные парочки, задумчивые одиночки и веселые молодежные компании. Откуда-то из-за деревьев звучала приятная музыка, которой вторило стрекотание кузнечиков и пение птиц. Не мир, а райская идиллия; курортный санаторий посреди бушевавшего пожара войны.
Моррон постарался придать своему суровому лицу миролюбивый до инфантильности вид и, спрятав в карманы оружие, отправился к ближайшей беседке, где миловидная дама тридцати лет, в строгом деловом костюме и пикантном пенсне на курносом носике, занималась с группой подростков в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет. Как нетрудно было догадаться, и учительница, и ученики были шаконьесами. Конт вообще сомневался, что в радиусе десяти километров от ограды усадьбы социоцентра был хотя бы один человек.
Отдыхавшие на лоне природы и одновременно повышавшие квалификацию в плане адаптации к жизни среди людей не обращали на высокого светловолосого мужчину в потертом комбинезоне никакого внимания. В голову обучаемых даже не могла прокрасться мысль, что рабочий не имеет никакого отношения к центру. Конт не сомневался, что периметр шаконьесской усадьбы охраняется куда лучше, чем вилла президента КС, а на самой территории нет ни одного охранника, поэтому и не думал прятаться, пока не приблизился к беседке на расстояние в десять шагов. Только в этот момент он внимательно огляделся по сторонам, на всякий случай проверяя, нет ли поблизости видеокамер, а потом нырнул в разросшийся куст филанийской сирени.
– Итак, перейдем ко второй теме нашего занятия, – пропел мелодичный голос хозяйки пенсне, симпатичного личика, отменной фигуры и делового костюма с укороченной юбкой.
«Хоть первую часть пропустил, но зато вторую целиком послушаю», – утешил себя моррон, которого давно интересовало, как шаконьесы воспитывают свою молодежь, как им удается удержать шебутных подростков в строгих рамках племенных законов и не дать подрастающему поколению окунуться с головой в омут современных соблазнов: секс, интернет, наркотики.
– Сегодня мы поговорим о роли семьи в человеческом обществе, – прощебетал все тот же прекрасный голос. – Кто хочет начать?
К удивлению моррона, двенадцать из пятнадцати учеников изъявили желание начать дискуссию. В человеческой школе такой энтузиазм среди воспитуемых был редким, хотя и милый разговор в беседке нельзя было назвать штатным, программным уроком. Представители подрастающего поколения шаконьесского рода вели себя раскованно и даже не стеснялись открыто рассматривать оголенные коленки учительницы.
– Прошу, Лана, – наконец сделала выбор учительница из дюжины добровольцев.
– Семья – вторая по величине ячейка человеческого общества, хотя, с другой стороны, ее наличие в современном мире можно поставить под сомнение, – начало бойко вещать рыжеволосое веснушчатое создание в протертых брюках и легонькой рубашке-безрукавке. – Если рассмотреть типичную структуру общественной организации любого разумного вида, то есть «индивидуум – семья – племя или община – коммуна – государство», то структура современного человеческого социума ущербна и сокращена до минимума.
– Поточнее, пожалуйста, – попросила учительница, заметив среди учеников нескольких несогласных с такой постановкой вопроса.
– Ну, то есть родовая основа в человеческом обществе исчезла при возникновении первых государств, – поправилась рыжеволосая. – Государственная система уничтожила племенные взаимосвязи между людьми, а также способствовала развитию городских коммун, которые просуществовали до нашего столетия. Однако...
– Лана, не надо пересказывать материал средней образовательной школы, – прервала учительница занудное бормотание и дала слово другому ученику: – Пожалуйста, Гог, но только ближе к нашей теме.
– Современный мир людей – это мир ханжей, спекулянтов и индивидуалистов, мир, в котором имеют значение лишь деньги и личное благополучие, – уверенно начал бичевать язвы человеческого общества прыщавый парнишка по имени Гог. – Даже при вступлении брак мотивы современных людей существенно отличаются от побуждений их предков. Раньше брак был залогом стабильного удовлетворения полового инстинкта и единственной возможностью продолжения рода. Сейчас же среди людей наблюдается увеличение тенденции невыполнения супружеских обязанностей, чаще всего в одностороннем порядке со стороны жен, и значительное сокращение рождаемости. Основные мотивы женщин, решивших связать себя семейными узами, – улучшение материального благосостояния, нежелание работать и уж только потом удовлетворение материнского инстинкта, притом обычно на одном ребенке они и останавливаются,
– Ага, и начинают отгонять от себя мужа, ссылаясь на вымышленные болезни, – с явным апломбом дополнила Лана.
Притихший в кустах Конт был поражен, он не ожидал, что шаконьесы обсуждают со своими детьми подобные темы и что взгляд на проблему у девочек-подростков трезвый, не затуманенный зарождающимся в недрах юной девичьей души антагонизмом к мужскому началу.
– Конечно, во многом виноваты и сами мужчины, – продолжила Лана. – Они и только они превратили женщину в постельную игрушку и кухарку. Они и создали бытующие ныне разрушительные для общества стереотипы поведения и идеалы женской красоты.
– Что ты имеешь в виду? – задала наводящий вопрос хитрая учительница.
– Тонкая талия, силиконовая грудь и узкие бедра, – тут же ответила бойкая девчушка в джинсах. – Привлекательными считаются лишь худышки, физиологически плохо приспособленные к процессу деторождения. Медицинская статистика показывает, что за последнее десятилетие количество кесаревых сечений возросло на семьдесят восемь процентов...
Конта вдруг обуяла злость. Вызвали ее не слова подростка, а хитрая улыбка, промелькнувшая на губах учительницы. Она была явно в курсе «Проекта 107», но не говорила своим ученикам, что именно они, шаконьесы, ввели для человечества «новые стандарты», изменили у людей систему жизненных ценностей, превратили их в убежденных эгоистов и отменных сволочей даже по отношению к своим близким.
– Достаточно, вы абсолютно правы, – доброжелательно улыбнувшись талантливым ученикам, учительница решила перейти от теории к практической части занятий. – Однако цель наших занятий – не критиковать существующий порядок вещей и не смотреть на мир сквозь розовые очки. Мы должны изучить психологию человеческих индивидуумов применительно к аспектам брака, научиться жить и сформировать в будущем полноценную семью вне зависимости от того, кто ваш партнер: шаконьес или человек. Надеюсь, никому из вас не нужно объяснять, как важны для общего дела смешанные браки с людьми?
– Они дают нам свежую кровь и превращают детей наших врагов в таких же шаконьесов, как мы, – встрял не отрывавший взгляд от учительских коленок Гог.
Моррон в кустах улыбнулся, но улыбка была горькой, скорее она походила на печальную усмешку проигравшего битву полководца. Шаконьесы веками выживали и прятались, но делали это умело и всегда учитывали ошибки людей. Национальная идея существовала в мире людей не одно столетие: герканцы испокон веков презирали филанийцев, а те отвечали им ненавистью; шеварийцы никогда не ладили с виверийцами и т.д. и т.д. Однако пламя национального антагонизма очень редко перерастало в пожар открытых войн. Мешали многие обстоятельства, например смешанные браки и их неприкаянные плоды- полукровки. Любой националист-человек презирает нечистокровного представителя своего вида, а радикалы открыто призывают к физическому уничтожению подобных. Шаконьесы же действуют с точностью до наоборот, они принимают в свои ряды любого, в ком течет хоть малая капля племенной крови. Само понятие «вид» уже давно перестало быть понятием наследственным. Шаконьесский род превратился в общность социальную, состоящую на девяносто процентов из людей, естественно только с биологической
