К моему гигантскому удивлению она начинает с того, что выхватывает из своей сумки жгут и, невзирая на слабое сопротивление раненого, накладывает на бедро. Это странно, при ранениях суставов кровотечение, как правило, минимальное. Вот откуда кровь действительно хлещет - так это из раны на лице. Пуля, на мой взгляд, влетела с левой стороны (маленькое входное отверстие на щеке), раздробив челюсть и потом вместе с кусками кости и выбитыми зубами разодрала язык и противоположную щеку. Вот оттуда и льется. Раненый слабо пихает медсестру рукой, оставляя кровавые отпечатки на белом халате, но сестричка, не прерываясь, коротким тычком в пробитое пулей колено отправляет пациента в обморок.
- Вы не вполне успешно наложили жгут - вполголоса говорю ей.
- Да? А по-моему - нормально.
- Накладывая жгут, вы передавили и мошонку заодно. Так не рекомендуют делать.
Она поворачивает голову - и я натурально пугаюсь. Такого бешеного взгляда, находящегося на грани безумия я давно не видал.
- В данном случае это не только допустимо, но и рекомендовано.
- Надежда Николаевна, вы действительно в порядке?
- В полном, коллега. Не поверите - в совершенном порядке.
И вытянув из корзинки под столом какие-то грязные тряпки и использованные чужие бинты, мотает их как попало, придавая умирающему - а я вижу, что пациент уже отходит - вид неряшливо сделанной мумии из трешевой фильмы.
За дверью короткий всплеск голосов - и в кабинетике появляются встревоженные Николаич и Андрей. И если Николаич ведет себя как положено, то Андрей меня удивляет не хуже Надежды. Ухмылочка на физиономии флегматичного снайпера вылезает такая злорадная и хищная, что впору любому вампиру, дорвавшемуся до бадьи со свежей кровушкой.
Вместе с ними врывается и товарищ умирающего - он растрепан, явно прорывался силой.
- Сволочи, убийцы, быдло, скоты!
- Вы тут пока с товарищем побудьте - говорит ему Николаич достаточно убедительно и кивает нам головой, однозначно требуя покинуть помещение.
Выходим. Андрей все так же скалится, чем вызывает внимательные взгляды патрулей.
- Милицию вызовите! Я видел, что здесь были менты - пусть делают свою работу - кричит из-за двери господин.
- Обязательно! - отвечает Старшой и тихо приказывает Надежде запереть дверь в медкабинет. Ключ дважды проворачивается в двери. И окошко в медпункте маленькое и зарешечено.
- Так. И что дальше будем делать? - спрашивает прибежавший Михайлов.
- Получается так, что разбираться в происшедшем.
- Странное тут какое-то происшедшее - Михайлов смотрит подозрительно на Надежду с кровавыми отпечатками на халате.
- Давайте - ка пойдем в более подходящее место и там будем разбираться. А что скажет наша милиция?
- Ничего не скажет - это ваши проблемы, а мы не оперативники, не следователи, не прокуроры и не наша работа тут что-то расследовать. Мы тут вообще в гостях - резонно отвечает маленький омоновец в берете.
Его худощавый напарник тоже тут, при этом замечаю, что он посматривает в обратную сторону - видимо непроизвольно и привычно стараясь не оставлять тыл открытым. Ну да. Можно подумать, что он простреленных не видал, видал, конечно, и потому зеваки из него не получится.
- Надежда Николаевна, что там произошло?
Сестричка странно смотрит в лицо Николаичу и вдруг начинает плакать навзрыд.
Как смертельно обиженная маленькая девочка.
Это сильно поражает всех, кто успел убедиться в ее железобетонном спокойствии за последнее время.
- Знаете, мне кажется надо бы расследование отложить до завтра - вмешиваюсь я.
- Получается так, что у нас тут нет специалистов - и опер и судмедэксперт в Кронштадте остались.
Михайлов задумывается.
- А с чего это вы о судмедэкспертизе заговорили? Тот, со спущенными портками еще жив?
- В судмедэкспертизу входит как составная часть работа с живыми клиентами. И по времени даже ее больше - всякие ссадины, синяки и шишки описывать. Другое дело - не зрелищно это ни разу и не интересно вовсе. У меня вот только один случай и был - когда одна дама другой даме по морде мороженой курицей залепила - брякаю я не совсем к месту.
- Ага. Значит, один судмедэксперт у нас есть - хваток Михайлов, хваток, ничего не скажешь.
- Ну, я вообще-то не специалист... - мямлю я, понимая, что язык мой - таки все же враг мой и не зря человек пять лет учится говорить, а потом всю оставшуюся жизнь - учится молчать.
- Диплом есть? Есть. Курс проходили - проходили. Экзамен сдавали?
- Сдавал...
- И на сколько?
- Ну, на 'отлично'...
- Вот и прекрасно. Всего-то несколько огнестрельных ранений - говна-пирога, это ж не с травмами после мороженой курицы разбираться. Теперь гости. Ребята, я понимаю, что вы ни разу не следователи, но какой-никакой опыт у вас ведь есть?
- Специфический. Очень специфический - осторожно отвечает маленький.
- Но с огнестрелом-то встречались?
- Это да... Только что здесь - то разбирать. Это ж не на Кеннеди покушение - стрелял один человек, из ПМ. Так она и не отрицает и свидетели есть. Что нужно-то?
Михайлов на секунду - другую задумывается.
- Нужно, чтоб у нас тут таких инцидентов не было. Уже один такой с колокольни стрелял. Мне нужно, чтоб тут было спокойно и безопасно. Без стрельбы. Без трупов.
- Это понятно. Только я так и не вижу, что тут разбирать. Отплачется она - сама и расскажет, что там было.
- Уверены?
- Это не так чтоб уверен, женщины - они всякие фортели выкидывают. Может это ее любовник был, или там бывший муж. Что он там без штанов-то щеголял?
- Да вроде как нет у нее мужа...
- Ей к тридцатнику. Много вы о ней знаете?
Тут мне приходит в голову, что вообще-то о своей медсестре я не знаю толком ничего.
Похоже, что ровно такие же мысли приходят в голову и Николаичу.
Только Андрей производит впечатление чего-то понимающего в ситуации.
- Можешь что сказать по делу? - спрашивает Андрея маленький.
- Только с адвокатом - неожиданно отвечает тот.
Маленький пристально смотрит на по-прежнему скалящего зубы снайпера.
- Ты, зема, улыбочку-то эту убери. Примерзла у тебя улыбочка-то.
- Неа. Не могу, извини - все так же мерзко скалясь, отвечает Андрей.
- А что так? Это я тебе прямо скажу - смотреть на тебя с этой улыбочкой - неприятно.
- Ага. Но пока не могу...
- Получается так, что медсестру я заберу к нам - решает Николаич.
- Под вашу ответственность?
- Да.
- Ладно. Только чтоб она опять палить не стала. Что с раненым? Ему уход нужен?
- Нет, только покой - отвечаю я, и внутренне краснею. Честно говоря, дурацкая ситуация. С сестричкой мы знакомы всего - ничего. Ничего о ней не знаю. Ну да, надежна в деле, имеет опыт военно - полевой медицины, умеет обращаться с оружием. И что это значит? Да ничего. Только то, что принимала
