отказались в резкой, я бы
даже сказал - хамской форме. Что было сделано при 18 и 15 свидетелях соответственно. О чем, к слову - были
составлены акты - вот и вот.
- Выкиньте ваши бумажонки - все знают, что вы дали негодные патроны!
- Да, я была в больнице, и там удивлялись, какой мелкой дробью были нанесены раны - подтверждает
журнопигалица. (Отмечаю про себя, что оператор и бледный звезда отодвигаются от группы, и теперь стоят несколько
поодаль, типа мы не с ними, а так случайно)
- Получается так - встревает Николаич - что выражение дурналюги и журноламеры вполне обоснованы - вы опять
попали впросак в самом прямом смысле этого слова, не потрудившись хоть немного ознакомиться с вопросом, но сразу
вынося свое скороспелое мнение.
- И в чем же это оно скороспелое? Если мелкая дробь живым людям нанесла легкие раны, то зомби она тем более не
остановит! Вы послали их практически безоружными!
- Смотря каких зомби. Зачистка шла в Зоопарке. До этого там попадались и зомбокрысы и другая мелкая дохлая
живность. Стрелять по такой форме некрофауны картечью - нецелесообразно, тут нужна дробь мельче. Именно поэтому были
выданы патроны разной поражающей силы. Любому дураку должно быть ясно. Те, кого вы рветесь тут защищать, валя с
больной головы на здоровую - оказались куда более дураковистыми дураками, чем среднестатистический вариант.
- Я знаю, почему вы так относитесь к нам! Детская шалость вами воспринимается как потрясение устоев!
- А что считать детской шалостью? То, что застрелили редчайший экземпляр козла, повесив ему на шею картонку с
надписью 'Овчинников'? К слову - козел был как раз убит картечью - когда его тут разделывали на мясо - картечин
наковыряли самое малое на дюжину зарядов.
- Вона оно как! - вслух удивляется начарт Охрименко.
- Репрессии не остановят порыв людей к свету и свободе и этому не помешают такие кровавые палачи, как вы!
- Что-то вы поистрепались, и раньше была демагогия, а тут уж совсем балаган начинается... Резюмирую: взвесив и
обсудив представленные факты, руководство Крепости пришло к следующему выводу: была попытка изнасилования медсестры.
Медсестра несколько превысила пределы самообороны. Медсестре выносится предупреждение. Все. Вопрос закрыт.
Посторонних прошу покинуть зал.
Гора с плеч - по - другому и не скажешь. Хотя, подозреваю, что не только у меня остались вопросы, и не все
закончилось с этим инцидентом. Но это потом, пока можно перевести дух. Я здорово опасался, что Михайлов окажется
принципиальным службистом. Но еще и не вечер и если я правильно научился оценивать мимику и телодвижения людей -
каменюка за пазухой у него еще лежит, аккуратно завернутая в чистую тряпочку.
Краем уха слушаю Николаича. Утренний морф добавляет напряженности - ее ощущаешь как сгустившийся воздух.
Чуть-чуть людей отпускает, когда Старшой озвучивает свое сомнение в том, что морф сам кинулся в воду. По мнению
нашего начраза вполне могло быть, что кромка льда под тяжестью чудища обломилась, и тот оказался в воде против своей
воли. Человеческое тело имеет положительную плавучесть, течением как раз бы снесло к 'Летучему Голландцу'...
Охрименко возражает - по сведениям пулеметчика морф полз к воде. Спрашивают меня. Приходится подтверждать -
да, полз. Ну да тут не та ситуация, чтоб выдрючиваться. Водоплавающие морфы для всех нас - гибель.
Предложения Николаича по усилению обороны принимаются с рядом оговорок - тут и Охрименко и седой сапер весьма
толково высказываются. Деревья перед Крепостью решают все же спилить. Видно, что Хранителю это нож острый, но
приходится согласиться, сектора обстрела должны быть чистыми. Да и перебраться с деревьев на стену - запросто можно.
Николаич отдает листок с тезисами секретарше, потом сластит пилюлю:
- Возможно, что морфы действительно умеют плавать. Только вот из головы не идет один мой старый знакомый. Он,
после гибели своего корабля, проплыл больше 20 миль в пресной, холодной воде. Большинство наших соотечественников
при том не проплывут и пары сотен метров - в теплой, соленой.
- Считаете, что нам попался бывший моряк или спортсмен - пловец? - заинтересованно спрашивает Званцев.
- Или водолаз. Не исключаю и искренне на это надеюсь.
Все-таки что же произошло в медпункте? Что?
Задавая себе этот вопрос, и пытаясь смоделировать возможные варианты ответа, пропускаю достаточно рутинный
доклад Павла Ильича, вот только конец доклада меня отвлекает от самоедства.
- Таким образом, трагические инциденты в Зоопарке и в медпункте ставят перед нами серьезную проблему: какой у
нас здесь порядок и как, собственно говоря, нам жить дальше. Мы выжили в первое время хаоса, когда было главным
просто выжить - но теперь ситуация более менее стабилизируется, если можно так говорить применительно к тому ужасу,
который вокруг нас. И вопрос правопорядка становится насущным. Тут сегодня уже много говорилось о свободах и
ответственности, расстрелах и так далее. Пока мы жили остатками прошлого. Но у нас тут нет возможности не то, чтоб
содержать тюрьму, но даже и кормить тех, кто не хочет работать. Что сейчас законно здесь?
- Говоря проще - вы спрашиваете, по каким правилам будет идти наша жизнь дальше? - Михайлов кратко формулирует
длинные периоды речи Хранителя.
- Именно. Логично было бы ввести, скажем, военное положение.
- Невозможно. Военное положение на нашем уровне - да и на уровне Кронштадта, например,
