со слаженным боевым дуэтом – Тальберт Арканс и Каталина Форквут – моррону очень не хотелось, но он чувствовал, что без этого не обойтись.
– Ты только глянь, кто к нам в гости пожаловал! Сам контрабандист Грабл, непревзойденный мастер топора, удавки и зуботычин! – рассмеялся Арканс, обращаясь к своей подруге. – Вот уж действительно ночка сюрпризов… Слышь, Орсий, а ты еще не верил, что в Мелингдорме морронов как собак нерезаных. Вишь, и по твою душу один заявился…
Худосочный юноша ничего не ответил, лишь посмотрел на моррона глазами загнанной в угол крысы. Его тонкая рука с неестественно длинными и тонкими пальцами легла на рукоять меча, но в этом жесте было больше отчаяния, нежели желания бороться за свою жизнь. Грабл был уверен, что даже если бы он был безоружен и неосмотрительно повернулся к барону спиной, то титулованный слизняк все равно бы не решился напасть.
– Я же говорила, морроны мельчают, уже наемников натравливать начали, – продолжила разговор Форквут, с милой улыбкой взирая на Грабла. – А ты все не верил, убеждал, что бессмертные воины, воскрешенные самим Коллективным Разумом человечества, никогда до такой низости не опустятся. Заверял, что они настоящие бойцы, настоящие мужчины…
– Слышь, красотка, – не выдержал Грабл и вмешался в разговор кровососов, – коль мы с тобой в Альмире пару бочонков винца когда-то давно вместе распили и голышом по крышам бегали, завывая на луну, аки волки, это еще не повод так дерзить! Тальб, урезонь бывшую королеву филанийской ночи… объясни, как должно некоронованным особам с людьми разговаривать. Три года уж прошло, а замашки все монаршьи…
Грабл Зингер не умел убивать метким словом, но зато мог им больно ужалить. Лицо красавицы стало белее прежнего, ее тонкие губы сжались в гримасе ненависти, а острые когти вампира, мгновенно выросшие на месте обычных ногтей, потрудились над подлокотниками кресла так же усердно, как столярные резцы. Каталина Форквут до сих пор не могла смириться, что проиграла войну за альмирский престол своей бывшей хозяйке, графине Самбине, и теперь вместо того, чтобы управлять своим кланом и гордо носить звание Лорда-Вампира, должна была влачить жалкое существование гонимого беглеца и презренного изгоя.
– Кончай трепаться, – устало произнес Арканс, доставая из ножен мечи, но не встав с кресла. – Мы здесь по делу; ты, насколько я понимаю, тоже не просто так на огонек заглянул. Внесу ясность, Орсия трогать не дадим, он под нашей защитой. Так что убирайся, дружище, подобру-поздорову. Делаем это одолжение только в память о старых добрых альмирских временах. Не хотелось бы мне тебя вслед за Фанорием на тот свет отправлять…
Известие о смерти товарища и собрата по клану, которого всего два дня назад видел живым, привело Грабла в ярость. Внешне он этого не показал, на его лице не дрогнул ни один мускул, но Каталина почувствовала, как забурлила кровь в жилах моррона, как его сердцебиение участилось. Губы красавицы тут же искривились в злорадной ухмылке, а острые когти вновь превратились в ухоженные дамские ноготки. Нет лучшего блюда, чем горечь врага; нет вкуснее вина, чем его страдания, телесные или хотя бы душевные.
Схватка была неизбежна. Моррон не мог уступить, да теперь уже и не желал, поскольку хотел отомстить Аркансу за смерть собрата. Но прежде чем пустить в ход топор, Грабл надеялся задеть кровососов за живое, заставить их испытать пожирающую рассудок ярость, подобную той, что он сам только что познал.
– Не буду спрашивать, зачем вам этот хилый заморыш понадобился, – быстро справившись с болью утраты, продолжил беседу моррон, – да вы и не сознаетесь… Таить не стану, мне его головушка ой как нужна, и без нее я отсюда шагу не сделаю, так что хватит, Тальб, лясы точить, – произнес моррон, протяжно шмыгнув носом. – И во-о-още давненько уж сказать те хотел! Кто за юбку долго держится, тот вскоре сам бабой становится! Уж слишком крепко ты, Арканс, к своей красотке прилип, смотри, через годок-другой сам в платье оденешься да в туфельках на каблучках щеголять станешь!
Вопреки ожиданиям моррона, обидные слова не вывели из себя ни Арканса, ни Форквут. Парочка продолжала невозмутимо сидеть в креслах и презрительно ухмылялась, давая понять когда-то приятелю и собутыльнику, а теперь врагу, что не воспринимают его всерьез и сколько бы он ни тужился, как бы ни измудрялся в словесных выкрутасах, а все равно не выведет их из себя.
Раз обстрел из луков да арбалетов не увенчался успехом, приходит пора подкатывать к дому врага катапульту. Руководствуясь этой истиной, Грабл не отступился от своего замысла, а только поменял тактику. Протяжно втянув воздух широкими ноздрями, моррон поднатужился и породил смачный плевок, который с громким чмоканьем вырвался из его рта и быстро полетел прямехонько к улыбающемуся лицу белокурой красавицы. Конечно же, Форквут увернулась, Грабл и не рассчитывал попасть в цель, ведь старшие вампиры обладают отменным чутьем и реакцией. Однако его выходка возымела должный эффект – питавший к Каталине нежные чувства Арканс не выдержал и рьяно атаковал обидчика своей второй половины.
Не вставая с кресла, а подтянув вверх ноги и резко оттолкнувшись подошвами сапог от подлокотников, Тальберт совершил молниеносный прыжок в сторону моррона. В конце полета он нанес резкий удар сверху вниз правым мечом, силы которого наверняка бы хватило, чтобы разрубить низкорослого бойца надвое, несмотря на добротную кирасу и кольчугу на нем. Скорее всего, внезапная атака увенчалась бы успехом, да только Арканс позабыл, с кем имеет дело. Граблу не раз доводилось видеть вампира в бою, и он знал, на что враг способен. Именно подобного начала схватки Зингер и ожидал, поэтому, как только Тальберт рванулся с кресла, моррон сделал пару шажков вправо и на всякий случай прикрыл левый бок щитом. Когда же вампир пролетел мимо, даже вскользь не задев моррона мечом, Грабл поднял высоко вверх левую руку и послал вдогонку кровососу сильный удар кромкой щита, которая, кстати, была окована прочной стальной пластиной. Грабл даже не ожидал, что ему так повезет в самом начале схватки. Удар щита пришелся по основанию черепа врага, и когда кровосос приземлился, то сразу упал на колени и, выронив мечи, обеими руками схватился за голову, тщетно пытаясь унять жуткую боль.
Выведенного из строя бойца можно было бы добить всего лишь одним ударом, да только топор понадобился Граблу совсем для иного дела. Увидев, в какое незавидное положение попал ее единственный подданный, а заодно и возлюбленный, Каталина тут же набросилась на моррона. Зазубренный двуручный меч, неизвестно каким образом оказавшийся в руках белокурой красавицы, залетал по воздуху с умопомрачительной скоростью. Вынужденный отступить к двери Грабл едва успевал отбивать и отводить его мощные и молниеносные атаки, то прикрывая голову да бока щитом, то парируя внушительных размеров клинок широким лезвием топора. Техника боя Каталины была далеко не безупречна, и только это спасало все отступавшего и отступавшего к двери моррона. Если бы бывшая глава альмирского клана вампиров двигалась чуть-чуть медленней, Грабл легко бы расправился с ней, однако скорость была существенным преимуществом. С мечтой о победе моррон распрощался, когда под очередным ударом двуручного меча напополам раскололся щит (
Когда в зале только зазвенело оружие, хозяин дома бросился к окну и, распахнув настежь створки, принялся звать на помощь, однако что-то снаружи напугало белоручку-вельможу. Как ошпаренный кипятком и одновременно облитый с головы до ног смрадными помоями, он отскочил от окна и трусливо забился в дальний угол, где простоял все сражение, зачем-то держа перед собой меч в трясущихся руках. Лишь когда Тальберт оправился и они вдвоем с Каталиной оттеснили убийцу к входной двери, ванг Трелл почувствовал себя в безопасности и опустил оружие. Ему было невдомек, что именно в следующий миг его и настигнет смерть, которую он так боялся.
Положение Грабла было безнадежным – слева его теснил Арканс, быстро орудовавший двумя мечами; справа наседала Форквут, ничуть не утомленная схваткой; силы моррона были на исходе, а в его руках имелся лишь топор, чье древко, к счастью, оказалось настолько крепким, что не сломалось даже под сокрушительными ударами двуручного меча. Под таким дружным натиском сразу двух опасных врагов Грабл не продержался бы более минуты. Он был обречен, поэтому и решился исполнить свой последний долг, долг перед Легионом, а значит, и человечеством. Удачно улучив момент между почти непрерывно следовавшими
