– Да ничего особливого и не случилось, – пожал плечами Грабл и ловко вышвырнул за борт уже бесполезную рыбину. – Из Верлежа мы выбрались, как и хотели…
– Я гол, рожа опухла, все тело ноет! Я весь в нечистотах, дрейфую на плавучей помойке к герканскому берегу, да еще в самой вонючей компании во всех королевствах. Как ты думаешь, насколько подробны и четки должны быть твои объяснения, чтобы у меня не появилось соблазна выдрать те бороденку по волоску? – стараясь, насколько это позволяли болевшие щеки, широко улыбнуться, спросил Дарк, глядя товарищу прямо в глаза. – Нет, друг милый, невнятной брехней не отделаешься. Давай все по порядку, подробно рассказывай, что да как?!
– Бороду тронешь, вслед за карпушкой за борт мигом отправишься! – на полном серьезе предупредил Зингер, подсунув под нос Аламеза волосатый кулак. – Не для таких, как ты лапунов, бородищу растил! Сам, слабак паршивый, три часа в отключке провалялся, а я его на се через весь город пер да от стражи прятал! Теперича же, видишь ли, Ваш Высокородная Благородь с побитой рожей, отчету с меня требует!
– Ладно, давай по делу, – примирительно произнес Дарк. – Начнем с того, кто меня так отделал?
– Да, никто… случай несчастный, превратное стечение обстоятельств, – буркнул Грабл, смущенно отводя взор и поглаживая зачесавшиеся то ли от грязи, то ли от стыда ладони. – Как тя оглушили, надеюсь, помнишь? Так вот, это та самая герканская шпионка была, Ринва то бишь… Посланьице, как ты и хотел, ужо у нее, можно не беспокоиться!
– Помню, зубы не заговаривай! – кивнул Дарк, осторожно оглаживая рукой все еще болевший затылок. – Одну шишку ты мне объяснил, а как с остальными побоями быть? Только не говори, что девица- красавица так зла была, так осерчала, что ногами рьяно пиналась…
– Да, я и не говорю, не намекал даж… – проворчал Грабл, а затем решил сознаться: – Это я тя по щекам шлепал, чтоб в чуйства привести, а ты все никак и никак, затем за уши драл, тож бесполезно… Ну, не рассчитал чуток силушки, переборщил, ты уж извиняй!
– Ага, я все не просыпался и не просыпался… а ты так на меня разозлился, так раздосадовался, что решил еще и рожу набить! – Дарк, осторожно дотронулся пальцем до опухшей части лица. – В глаз кулачищем зачем заехал?!
– А вот в этом не повинен! – так уверенно заявил Грабл, что Дарк просто не смог усомниться в правдивости его слов. – Ты сам упал, с плеча моего соскользнул, когда через город шли, да об ограду домишки одного так грохнулся неудачно. Я даж боялся, какой-то время одноглазым походишь, но повезло!
– Ладно, хватит о побоях! Допустим, не врешь! – тяжко вздохнул Аламез, не любивший выслушивать бездоказательные объяснения и принимать что-то на веру. – Давай по делу, но только времени попусту не трать! Баржа-то куда-то плывет…
– Плывет, плывет! – закивал Грабл. – Не боись, плывет, куда нам надо! А приключилось вот что… Девица донесение аптекаря хапнула и убегла, я ж с тобой на руках средь развалин остался. Пытался в чувства привести, без пользы все… Сперва подумывал, ты тогось… но дыхание было, а когда по роже тя хлестал, ты даж ругался… С четверть часа потратив, я тя в тенечке у соседнего домишки оставил, а сам разведать пошел, как нам из городишки выбираться. Как только до восточных ворот доплюхал, сразу понял, плохо дело… Усиленные патрули по городу рыщут, каждого герканца останавливают. Солдаты, стражники, ополченцы! Видать, всех на наши поиски «нюхачи королевы» подняли! Не выбраться из Верлежа было никак, все пути перекрыты, а воровские лазы мне не ведомы! – Грабл на миг замолчал, переводя дух, а затем продолжил рассказ: – Тут мне в головушку и закралась мыслишка одна… Когда я еще контрабандой в Альмире промышлял, был у меня знакомец, забавный такой паренек, но кончил плохо, споймали его…
– Не отвлекайся! – еле выговорил Дарк, щека которого еще больше опухла, а боль переместилась с глазницы на верхнюю челюсть.
– Ну, так вот, он товары всякие недозволенные через Герканию в Шеварию возил и обратно… Разболтался как-то по пьяни и признался, что в компаньонах у него ходит капитан «
– Весьма ироничное название… – пробормотал Дарк, почувствовав, как заныли зубы уже и на нижней челюсти.
– Они товары тайно провозят, в кучах помойных… – никак не отреагировав на реплику, продолжил рассказ Зингер, – и в бочонках под днищем корабля. Береговая охрана им редко когда докучает, никому ж неохота по локти в дерьмо окунаться, чтоб долг служебный исполнять! Но иногда, когда в Верлеже что-то особое случается, досмотры бывают… Мусорщики хлам весь со свалок городских сгребают и в порт отвозят, там на баржу грузят, а она иль посреди озера разгружается, но чаще всего возле герканского берега хлам весь в воду скидывает. Дирвиг, так паренька-контрабандиста звали, на своей лодчонке к барже подплывал ближе к ночи, чтоб с дозорных кораблей не увидели, и товарами с шеварийцами обменивался.
– Да понял я, понял, – пробормотал сквозь сжатые зубы Дарк, боясь, что сейчас снова потеряет сознание.
– Когда Дирвига споймали, торги на озере прекратились, но, как известно, свято место долго не пустует… – продолжал Зингер, не замечая, что его товарищу становится все хуже и хуже. – Отправился я, значитца, в порт, нашел капитана «Красотки» и о вывозе нас договорился. Мы, контрабандисты, всегда друг дружке помогаем, даж если ранее лишь через посредничков дела имели. Наше братство куда крепче воровского будет, на том стоим!
– Сколько за провоз «братишка»-то взял?! – презрительно хмыкнул Дарк, внезапно почувствовавший облегчение. Зубная боль исчезла, и даже опухоль на щеке, как будто начала спадать.
– Тут дело такое… – Грабл внезапно замялся и стал отводить взгляд. – Мы с тобой в Верлеже пошумели… Пойми, не каждый день на тюрьму нападают да из лап сыска шпионов герканских вытаскивают… Слух о наших подвигах ужо по всему городу пошел. Опасался капитан, как бы стража особо тщательный досмотр не устроила, да так на деле оно и вышло. Ты только все, счастливец, продрых, а я вот очень перепужался, когда с полсотни солдат по кучам гнилья заползало… Всех обыскали, весь хлам обтыкали, даж под днище ныряли, а потом еще и каждого работягу по-шеварийски псалмы читать заставили, – на лице рассказчика возникла гримаса отвращения. – Рисковал капитан шибко, вот и…
– Сколько заплатил, спрашиваю? – стоял на своем Аламез, нутром почувствовавший, что прогулка по озеру в компании мусорщиков обошлась недешево.
– Да все, что у нас было, все и отдал! – наконец-то решился честно признаться Грабл. – Одежду, оружие, кошель и даж должон чуток остался, но это неважно! Главное, вон он Верлеж, вдалеке маячит, а мы тута, и от матросни помойной нас никто не отличил! Я по-шеварийски так лопотал, что никто в происхожденьице моем не усомнился! Твоя ж рожа побитая нам тож на руку сыграла, тя будить солдаты не стали, а коли бы вздумали, то у тя вон полрожи, как полупопица! Отбрехались бы, что языком шевелить не можешь!
– Ты хоть понимаешь, что натворил? – тихо произнес, почти прошептал Аламез, конечно же, отдавая себе отчет, что переплативший втридорога товарищ поступил верно, но пребывая в растерянности и не зная, что им делать без денег и практически голышом на чужом берегу. – Как мы до Кенерварда с тобой доберемся?! Вот в этих вонючих фартуках да шляпах по дорогам расхаживать будем?! Без оружия, когда вокруг одни враги?!
– Да ты не злись, оно все и к лучшему вышло! – попытался успокоить Аламеза Грабл. – В одежонке да с мечами в руках плыть очень неудобно… Поверь уж мне, я по личному опыту знаю! Ладно бы милю, ну две, а ведь нам с тобой с пол-озера проплыть придется!
Слова товарища заставили Аламеза вздрогнуть, он вдруг понял, что за испытание поджидало их впереди. Удалившись от Верлежа на милю, может, на две (
– Да ты что ж, еще и о курсе не договорился?! Да за такие деньги… – чуть было не выкрикнул Дарк, готовый наброситься с кулаками на напарника.
– Охолонись! – утихомирил пришедшего в ярость Аламеза Зингер, с силой, до боли в костяшках, сжав ему кисть правой руки. – Не забывай, какая щас обстановка! Это ток кажется, что шеварийцы такие увальни непутевые и дураки, а на самом деле они за озерком во все два глаза приглядывают, да и третий, поди, тож наготове, в запаснике держат! Поверни «
