из поля зрения преследователей, а уж затем уйти под воду. Простиравшийся над озером туман был на руку моррону, как, впрочем, и то обстоятельство, что наемники, оставшиеся на корабле, не сразу поняли, что происходит. Когда же стрелки, дежурившие на палубе, разобрали, что им кричали товарищи с берега, и взялись за луки, то принялись стрелять наугад, не видя цели и даже не предполагая, где она может находиться.
Зингеру уже почти удалось уйти из зоны обстрела, когда проказница Судьба решила наказать смельчака за излишнюю самоуверенность. В тот самый миг, когда Грабл уже почувствовал себя в безопасности и наконец-то решился уйти под воду, его настигла самая последняя из выпущенных стрел. Она вонзилась моррону точно в то самое место, по которому он хлопал ладонью.
«
Бегство далеко не всегда бывает постыдным, но никогда не обходится без потерь. Вопреки ожиданиям Аламеза один из стрелков все же успел выхватить из-за спины лук и пустить ему вдогонку стрелу. Стреляли наемники метко. Едва Дарк добежал до деревьев, как почувствовал острую резь чуть пониже плечевого сустава левой руки. К счастью, вражескому стрелку не хватило времени, чтобы точно прицелиться. Если бы наконечник вонзился немного правее, то рука моррона на какое-то время повисла бы плетью и потеряла бы способность действовать, что было бы весьма плачевно, учитывая обстоятельства. Так же выпущенный с прицелом в спину снаряд причинил лишь минимальный вред: сорвал кожу да вырвал из мышцы небольшой кусок плоти. Такое ранение счел бы легкой царапиной не только воин Одиннадцатого Легиона, но и обычный человек.
Что-то гневно проскрежетав зубами в адрес меткого обидчика, лишившего его крошечного кусочка тела, Аламез продолжил бег и уже через миг оказался у кромки оврага, который он приметил, еще лежа у костра, и в котором собирался на время затаиться. Зрение не подвело Дарка, да и чутье не обмануло. Довольно глубокая яма среди деревьев могла стать хорошим укрытием. Если бы он спрятался под выступающими из земли кореньями старой сосны да и накрылся бы сверху ветками, которых было вокруг полным-полно, то прочесывающие лес наемники вряд ли обнаружили бы его убежище. Он бы смог некоторое время отсидеться, дождаться, пока цепь врагов пройдет мимо, а затем, оказавшись за их спинами, продолжил бы бегство в глубь леса. Аламез не сомневался, что, не найдя его, наемники приступили бы к повторному, более тщательному осмотру чащи, но к тому времени он бы уже был вне кольца окружения и, возможно, смог бы убежать довольно далеко.
К сожалению, хорошую задумку испортило одно небольшое обстоятельство, непредвиденное, но вполне естественное. Дно оврага буквально кишело змеями, причем, судя по яркому желто-зелено-белому окрасу их блестящих шкурок, весьма ядовитыми. Проверять, насколько смертоносны укусы ползучих гадов и какое воздействие их отрава оказывает на моррона, Аламез не стал, поскольку посчитал встречу в лесу с целым отрядом солдат куда менее рискованным предприятием. Ловко перепрыгнув через овраг, Дарк тут же пригнулся и на полусогнутых продолжил движение быстрыми перебежками от дерева к дереву. Игра в прятки продлилась недолго, вскоре моррон заметил продвигавшихся плотной цепью наемников-северян, да и те приметили низко пригнувшуюся, пытавшуюся скрыться за стволом фигуру обнаженного беглеца.
Сначала раздался крик увидевшего Дарка наемника, затем протрубил походный рожок, оповестивший моррона о бессмысленности дальнейшей маскировки. Прямая линия медленно продвигавшегося по лесу отряда мгновенно преобразовалась в полукруг бегущих к Аламезу врагов. Отступать было некуда, поскольку прибывший на корабле отряд уже зашел в лес. Из этой ситуации имелось лишь два выхода: либо сдаться, либо карабкаться по гладкому стволу корабельной сосны в надежде, что руки окажутся достаточно крепкими, чтобы не сорваться, а среди спешивших к нему со всех сторон наемников найдется немного умелых метателей топоров да стрелков.
Конечно же, Аламез предпочел второй вариант действий, тем более что пребывание в плену ему ничего хорошего не сулило. Шеварийские вампиры наверняка придумали бы для плененного легионера куда более изощренную пытку, чем медленное поедание его бессмертной плоти корнями диковинных деревьев.
Выпрямившись в полный рост, Дарк тут же подпрыгнул и ухватился ладонями за обломок ветки, торчащий из ствола примерно в метре над его головой. С непривычки подтянуться оказалось не так уж и просто, однако когда тебя окружают две-три дюжины хорошо вооруженных недоброжелателей, а над ухом начинают свистеть стрелы да летать топоры, то тело быстро вспоминает былые навыки…
Всего за долю секунды крепко обхвативший ствол руками и ногами, готовый даже впиться в твердь коры зубами, беглец поднялся на высоту, докуда уже не долетали метательные снаряды, а стрелы теряли убойную силу. К счастью, ни в том, ни в другом отряде преследователей не нашлось ни одного арбалетчика, а то наглецу не поздоровилось бы. Мерно раскачиваясь на ставшей ближе к верхушке заметно тоньше сосне, Дарк с чувством неподдельного восторга и злорадства наблюдал, как стрелы долетали до него и, едва оцарапав кору или кожу, устремлялись вниз, прямо на головы быстро отскакивающих в стороны преследователей. Естественно, разозленные наемники были щедры и на ругательства, и на обещания лютой расправы. Аламез вел себя благородно, как и подобало истинному герканскому рыцарю. На брань он не злился и отвечал лишь колкими остротами (
Положение, в которое угодил Аламез, стало плавно переходить из разряда «незавидных» в смешные и забавные, но, к сожалению, так и не перешло. Кто-то из обступивших дерево наемников наконец-то додумался пустить в ход топор, и уже в следующий миг тело Дарка ощутило предсмертную дрожь ствола, ритмично сотрясающегося под мощными ударами. На миг моррон даже испугался как падения с большой высоты, так и последующей кары, однако разум быстро взял верх над порожденными страхом эмоциями. Он ведь находился в лесу, притом довольно густом, а не сидел на вершине отдельно стоявшего дерева, а значит, в любое мгновение мог перепрыгнуть на соседнее. Риск сорваться был обоснованным и не таким уж и большим, однако и его Дарк решил избежать, для чего и позволил браконьерам-лесорубам умертвить полноценное и еще совсем не старое деревцо.
Как только снизу раздался жалобный треск, а ствол начал заваливать вбок, Аламез резко оттолкнулся от него всеми конечностями и совершил прыжок на крону соседнего, более низкого дерева. Конечно же, туда, где он хотел зацепиться руками, моррон не попал. Неумолимая сила притяжения внесла коррективы в плохо просчитанную траекторию его то ли прыжка, то ли полета, однако это было и к лучшему… В то самое место, где Дарк планировал оказаться, как раз ударил поваленный ствол. Очутись он там, то умер бы в очередной раз, причем довольно болезненной смертью.
Сильно ударившись грудью о ветку и распоров правую руку от кисти до самого локтя о сук, Дарк все же удержался, а не сорвался вниз. С одной стороны, теперь его путешествие по верхушкам деревьев было осложнено из-за полученных травм, а с другой, наоборот, стало намного проще, причем по целому ряду причин. Во-первых, следующее дерево росло гораздо ближе, практически беглец мог на него перелезть, а не перепрыгнуть. Во-вторых, листва на вершине новой обители была куда гуще, чем крона прежней. Наемники потеряли его из виду, о чем моррон тут же догадался по тому, какой неточной стала их стрельба, ведущаяся, можно сказать, наугад. Если раньше стрелы летели точно в него или царапали ствол в непосредственной близости от ног, то теперь разброс снарядов был куда больше. И, в-третьих, срубленная сосна, похоже, поквиталась с некоторыми из своих палачей. По каким-то причинам не успевшие отскочить от упавшего ствола наемники умерли сразу, не издав даже крика. Их незавидная участь настолько впечатлила остальных, что они не спешили вновь браться за топоры. Второе дерево стало содрогаться от ударов, только когда Аламез уже перебрался на третье…
Злорадство хорошо лишь в меру, а коварное желание насладиться сладостными мгновениями триумфа сгубило многих достойных бойцов. Дарку, конечно же, хотелось увидеть и услышать, как раздосадованы будут враги, когда повалят еще один ствол и не узрят свалившейся с неба добычи, однако разум не
