– Мой отец, – сухо ответил Гарнес.
Я начал делать детективу знаки, чтобы он не спрашивал обо всем подряд, особенно не вспоминал рассказ рыбака о трагической гибели старика. Но детектив или не видел моих знаков, или не хотел их замечать.
– Его уже нет в живых? – спросил Краг.
– Да, – ответил Гарнес и резко отворил дверь в другую комнату.
– Как он умер?
– Умер насильственной смертью, – пробормотал Гарнес.
– Ах, так… Насильственная смерть?.. Гм…
Детектив стоял перед фотографией и изучал ее, но когда Гарнес стал лихорадочно говорить о других делах, должен был оторваться от снимка.
Гарнес показал нам также комнаты сестры. – Но ведь она… – удивленно начал Краг. – Что она, извините?
– Вы сказали, что она лежит в постели.
– Да, так оно и есть. Но она лежит в другой комнате. – Гарнес оглядел залитую солнцем спальню сестры и добавил – Она отдыхает в комнате, где сейчас тень.
– Ах так…
Мы пошли дальше и оказались в библиотеке Гарнеса. Он был большим любителем книг. В библиотеке стоял полумрак, так как единственное окно было закрыто плотной шторой.
– Вот и все, – сказал Гарнес. – Все вам показал.
– А куда ведет эта дверь? – спросил Асбьёрн Краг, показывая на двухстворчатую дверь.
Гарнес заслонил собой дверь, как бы охраняя ее.
– Там спит моя сестра, – сказал он.
Я помимо воли вздрогнул. В голосе этого мужчины снова появились нотки безнадежности и отрешенности. Я вспомнил фигуру управляющего, когда он в тот трагический вечер преградил мне доступ в дом.
Не знаю, заметил ли Асбьёрн Краг перемену в настроении нашего хозяина. Похоже, это не производило на него никакого впечатления. Мысли его снова сделали поворот в сторону убийства, потому что, когда мы медленными шагами покидали библиотеку, возвращаясь той же самой дорогой, он спросил:
– Как вы считаете, кто мог быть убийцей? Гарнес остановился и оперся рукой о спинку кресла.
– Этого я не представляю, – ответил он.
– А что думает сестра?
– Для нее это тоже загадка.
– А вы не слышали никаких разговоров, которые могли бы иметь значение для следствия?
– Нет. Ничего. Все слухи, связанные с убийством, могут только затемнить истину и усложнить раскрытие тайны.
– Видимо, вы правы, – согласился Краг.
Мы собирались попрощаться с Гарнесом, когда детектив опять проявил любопытство.
– Но ведь есть еще железная коляска? – спросил он.
– Коляска? – переспросил Гарнес, ничего не понимая.
– Ах, вы не знаете, – сделал вывод Асбьёрн Краг. – В ту ночь, когда произошло убийство, слышали тарахтенье железной коляски.
Владелец усадьбы усмехнулся. Это была странная, вымученная усмешка.
– Это старая побасенка, – сказал он. – В воображении людей снова появилась эта старая побасенка. А что вы слышали о железной коляске?
– Я не верю в духов, – ответил Асбьёрн Краг. – Однако на плоскогорье слышался грохот железной коляски. Это совершенно точно.
– Ну и что?
– А то, что нам приходится иметь дело с коляской, но не призрачной коляской, а с действительно существующей. В пределах мили лошадей имеете вы, пастор и ленсман. Лошадь пастора не запрягали. Ленсмана тоже.
– И моих тоже нет, – поспешно сказал Гарнес.
В это время через открытое окно в комнату посмотрел управляющий, помогавший лошади ленсмана отмахиваться от настырных мух. Гарнес неожиданно занервничал, приложил руку ко лбу.
– У вас впереди долгая дорога, – сказал он (хотя нам предстоял вовсе не длинный путь), – хорошо было бы дать лошади немного овса.
Ленсман, смущенный этим, слегка запротестовал. Сказал, что этого не нужно, но Гарнес все же выбежал во двор. Мы двинулись следом за ним.
И сразу стало ясно, что предложение дать лошади овса оказалось всего лишь предлогом. Предлогом Бог
