– Ну же, не молчи. Расскажи мне все.
– Я слышала, как бабушки говорили…
– Ты хочешь сказать, что они не знали, что ты их слышишь?
– Да. Все говорили, что я только и знала, что таскаться за Лизой хвостом и канючить: “Мама, мама, мама! ” И тогда бабушка д’Амаро – она приехала к нам в тот день, чтобы посидеть со мной, пока Лиза поедет в гости, – сказала, что Лиза злилась на меня, потому что я капризничала и не хотела ни спать, ни есть.
– Фриц, да ведь тебе было тогда два года! В этом возрасте все малыши цепляются за свою маму! И Делла так цеплялась. И Чарли. А потом ты.
– Но когда цеплялись Делла или Чарли, ничего не случилось! А я ее сглазила! Я ее разозлила, и она умерла!
– Ну уж нет! Ничего такого ты не делала! А ну-ка сядь как следует и слушай, что я скажу! – Джо осторожно повернул дочку лицом к себе. – Когда ты меня о чем-то спрашиваешь, я тебе вру? Или отвечаю правду?
– Правду, но…
– И ты ни разу не слышала, чтобы я тебе врал, верно?
Фриц молчала, не спуская с отца затравленного взгляда.
– Слышала или нет?
– Нет.
– Вот видишь – это потому, что я никогда не вру своим детям! Никогда не врал раньше и не собираюсь впредь. А теперь я говорю тебе, что ты тут ни при чем! Просто у тебя резались зубки, и ты действительно капризничала – вот и все! Мы попали в аварию, и твоя мама погибла. Это был несчастный случай. В этом нет твоей вины! Понятно?
– Но я же сглазила и не хочу сглазить тебя тоже! – Она снова отвернулась.
– Фриц, если ты и правда занимаешься сглазом, то очень неудачно. Потому что целых пят лет ты ходила за мной хвостом и канючила: “Папа, папа! ” – а я до сих пор жив!
Фриц уцепилась за эти слова.
– Пять лет? – встревоженно переспросила девочка. – Джо, а ты не ошибся?
Он поднял широко растопыренные пальцы:
– Ровно пять. Ты стала звать меня “па” с десяти месяцев.
– И ты не думаешь, что я сглазила?
– Нет.
– А ты уверен?
– Еще как уверен! Ты не кто иная, как… Мари-Франс д’Амаро, известная также под именем Фриц – добрая и отважная дочка Джозефа и Лизы д’Амаро. Ты лучше всех творишь добрые дела, и ты самый лучший главный помощник главного повара, и никакому волшебнику не придет в голову запирать тебя на луне!
– Джо, я боюсь! – Фриц снова прижалась к отцу.
– Знаю, что боишься. Но я хочу, чтобы ты положилась на меня. Ведь я твой отец, и мне положено разбираться в таких вещах. Ты никого не сглазила.
– Значит, ты больше не разрешишь мне называть тебя Джо? – Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Вовсе нет. Это значит, что ты не будешь звать меня Джо потому, что боишься сглазить, а будешь звать меня Джо потому, что так привыкла, пойдет?
– И ты не обидишься?
– Не обижусь. Я просто буду откликаться.
– Наш разговор закончился?
– Если тебе стало легче.
– Мне стало легче. А я… должна рассказать Делле про наш разговор? Она ведь скажет, что я сошла с ума.
– Пусть все останется между нами. И ты не должна ничего никому объяснять, если не хочешь.
– Чарли наверняка скажет, что я сегодня ревела.
– Чарли скорее всего позабыл об этом, пока дошел до своей комнаты. Ты же знаешь Чарли!
Фриц улыбнулась дрожащими губами и осторожно сползла с его колен.
– Пойду вымою слезы лунной богини, – сказала она, заботливо собирая со стола камешки.
– Фриц, – окликнул ее Джо на полпути к двери. – Спасибо, что ты беспокоишься из-за меня!
– Пожалуйста.
– Но больше ты так не делай.
– Постараюсь…
