Зачем собиравшейся бежать из владений клана Келле понадобилось убивать моррона? Кто хотел сорвать продолжение проводимых им экспериментов? Граф Норвес, но он их мог просто запретить. Кто-то еще из «ястребиных когтей», но зачем? Если за диверсией стоял Одиннадцатый Легион, то зачем морронам понадобилось убивать одного из лучших своих соратников?
Когда ответ не удается вычислить путем логических умозаключений, то его нужно получить при помощи силы, что в принципе Сонтерий и собирался сделать. Бесшумно приблизившись к столику, ученый взял в руки заряженный арбалет, а затем, заняв позицию в четырех-пяти шагах позади девицы, громко кашлянул и тут же бесшумно отпрянул в сторону. Как он и ожидал, застигнутая врасплох диверсантка среагировала мгновенно. С резким разворотом гибкого корпуса она метнула на звук нож и тут же выхватила из ножен меч. Действие снадобья к этому моменту уже почти закончилось. Келла не узнала Сонтерия, но отчетливо увидела его постепенно проступающий из воздуха силуэт, держащий нацеленный ей в грудь арбалет. Враг появился немного в стороне от того места, куда она метнула нож.
– Кто тебе приказал? – без гнева или каких-либо иных эмоций в голосе задал ученый единственно интересовавший его вопрос.
– Сонтерий, ты?! Значит, графиня Самбина и к тебе обратилась?! – выпалила как на духу хитрая, изворотливая, но далеко не умная красавица и тем самым подписала себе смертный приговор.
Без жалости и сожалений Сонтерий надавил на спусковой механизм, а как только увидел, что ампула, вонзилась девице прямо в горло над воротом кольчуги, тут же отбросил оружие и, крепко зажав ладонями уши, побежал обратно к лестнице. Ученый муж не испытывал удовольствия от вида чужих мучений. Ему не хотелось ни видеть, как девица заживо разлагается у него на глазах, ни слышать ее истошных криков. Впрочем, от выслушивания предсмертных воплей это его не спасло, Келла кричала так громко, что звук проникал в уши даже сквозь ладони. К счастью, агония жертвы продлилась недолго. Секунды через три все уже стихло, и Сонтерий тут же поспешил вернуться на место только что свершенного убийства.
Изобретенная им жидкость действовала безотказно, пожалуй, она была даже чересчур едкой. Вернувшись в комнату управления, Сонтерий увидел только растекшуюся по полу лужу, в которой лежало лишь несколько металлических предметов: покрывшиеся грязно-зеленоватым налетом кольчуга и шлем да пряжки полностью растворившихся сапог. К счастью, сильно действующая жидкость оказалась вовсе не стойкой. Она полностью истратила свои силы и не смогла ни разъесть деревянного основания арбалета, ни проделать дыру в плотной ткани вещевого мешка, а это значило, что по покрытому вязкой смесью полу можно спокойно ступать, не опасаясь поджарить кислотой себе пятки.
Теперь, когда все уже было кончено, Сонтерий ничуть не пожалел о содеянном, но сильно расстроился из-за того, что он услышал от Келлы в последние мгновения перед ее смертью. Молодую, но амбициозную вампиршу подбила на измену графиня Самбина, возможно, сама, но, скорее всего, через шпиона-посредника, который еще наверняка не покинул цитадели. Легендарная графиня являлась не только правительницей сильного и могущественного филанийского клана, но и влиятельным лидером среди Ложи Лордов-Вампиров. В войне против клана Мартел Ложа и Легион открыто выступали союзниками, но это не помешало Самбине строить козни у морронов за спиной и подослать убийцу к беззащитному, попавшему в плен Фламмеру. Другим пленникам-легионерам она наверняка тоже желала смерти, но вряд ли смогла до них добраться. Где их содержали, не знал даже Сонтерий. Но дело было не в этом, а в том, что, воюя против общего врага, двуличная, лицемерная графиня заигрывала с союзниками-морронами, а затем тайком, без сожалений и мук совести, вонзала им кинжал в спину. Ее цель, а значит, и цель всей Ложи состояла не только в уничтожении шеварийских вампиров, но и в ослаблении Одиннадцатого Легиона.
Все эти грязные игры были противны сердцу Сонтерия. Он сильно разочаровался в графине, которую хорошо знал и о которой был гораздо лучшего мнения. Но с другой стороны, ученый муж был рад. Он искренне радовался тому, что его на измену подбила вовсе не Ложа Лордов-Вампиров, а куда более честный союзник; союзник, которому можно было верить на слово и без оглядки доверять. Спасти Анри Фламмера и посодействовать моррону в освобождении других пленников Сонтерию предложил не какой-то перебежчик- вампир, подкупленный Ложей или Легионом, а сам Коллективный Разум, связавшийся с ним через мозг подопытного пленника.
Сонтерий не соврал графу Норвесу, когда объяснял, что каналы связи между Коллективным Разумом Человечества и морронами односторонние, но благоразумно кое о чем умолчал. Ученый муж не стал информировать своего куратора о том, что Коллективный Разум уже использовал один из этих каналов, а именно тот, который находился в голове исследуемого пленника, для того чтобы обратиться лично к нему, Сонтерию, с выгодным предложением.
Ничто не бывает вечным. Все либо заканчивается, либо возвращается на круги своя и начинает новый бессмысленный путь с нулевой точки отсчета к ней же. Любовь пройдет, жизнь медленно зачахнет или внезапно оборвется, провизия в запасниках закончится, а прослуживший долгие годы верой и правдой своему господину слуга рано или поздно, но уйдет на покой. Верных доказательств изменчивости любых, казалось бы, незыблемых истин полно. Ярким примером непостоянства окружающих нас объектов и явлений мог стать Сонтерий, решившийся на измену после двухсотлетних трудов на благо клана. Другим столь же достойным доказательством являлся главный рычаг управления, который в ту судьбоносную для многих ночь дергали-дергали, перемещали-перемещали, расшатывая его крепежи, а он самостоятельно взял да и вернулся в исходное положение, обнулив тем самым прерванную Келлой на четвертом ходу комбинацию.
Ученого не беспокоило, что крики убитой им ассистентки могли быть услышаны. Все лабораторные и вспомогательные помещения научного корпуса, где проводились эксперименты над живыми существами, были оснащены отменной звукоизоляцией. Не волновало изменника и то, что всего через несколько часов пришедшая на дежурство смена обнаружит не только исчезновение подопытного экземпляра, но и два окоченевших трупа в смотровой комнате да лужицу явно биологического происхождения, хлюпающую у него сейчас под ногами. К тому времени он, а точнее, они вместе с морроном окажутся уже далеко и вряд ли будут пребывать в безопасности. Снятие кандалов с подопытного было лишь первой частью сделки с Коллективным Разумом, вторая же грозила такой опасностью и так должна была взбудоражить всех обитателей цитадели, что о пустяках вроде не уничтоженных за собой трупов просто смешно думать.
Прежде чем запустить механизмы управления камерой, Сонтерий подошел к столу, с которого взял арбалет, и выложил на него меч с кинжалом. Заходить к пленнику с оружием было еще рискованней, чем переступить порог камеры без оного. Только что очнувшийся после восстановительного сна моррон мог проявить рефлекторную агрессию, завидев приближающегося к нему вампира с мечом. У безоружного же тюремщика был хоть какой-то шанс избежать нападения узника. Вообще, Сонтерий слабо себе представлял, как будет объясняться с Фламмером и какие аргументы с доказательствами ему следовало привести, чтобы моррон поверил услышанному и согласился бы действовать заодно с ненавистным ему вампиром, к тому же еще недавно лично руководившим его пытками. Немного утешало, что подопытного содержали в темноте и на глаза ему ученые не показывались, но это было очень слабое утешение. Не исключено, что узник воспринял бы появление в его камере Сонтерия как очередной хитрый эксперимент для выяснения логического хода мысли. Последствия этого могли быть весьма трагичны. В лучшем случае, не желающий быть «
Так и не поборов страха быть убитым еще до того, как что-либо успеет сказать, и весьма смутно представляя, как начнет разговор с бывшим врагом, Сонтерий подошел к главному рычагу и быстро произвел шесть отрывистых, сопровождаемых режущим слух скрежетом перемещений. Металлический стержень уже столько раз двигали туда-сюда, что шарниры в его основании требовали немедленной переборки и смазки. В тот миг страх встречи лицом к лицу с легендарным истребителем вампиров затмила еще более ужасающая мысль, что рычаг заклинит и камера не откроется. В этом случае Сонтерий попал бы в очень незавидное положение. Зайдя в лабораторию не в служебное время, он практически сжег за собой мосты. Для моррона он пока еще союзником не стал, а вот для соклановцев был уже мерзким предателем,
