порою в них приходилось поспешно заползать и сворачиваться в очень неудобных позах, почти касаясь коленками подбородка. Но больше всего мучений обоим доставила длинная, доходившая лишь до пояса ограда, в которую пришлось вжаться утопающими в мутной жиже отбросов телами и задержать дыхание на добрые полторы минуты, а то и все две.
В общем, сложно сказать, кому из двух диверсантов больше досталось в ежесекундно грозящей смертью забаве – прокрадываться сквозь десятки когда спешащих, а когда и беспечно прохаживающихся врагов. Так при пересечении перебежкой одной из довольно широких улочек Дарк был застигнут врасплох внезапно появившимся из-за поворота отрядом. Отступить было нельзя, а добраться до места – не успеть, так что ему пришлось поспешно занырнуть под валявшуюся прямо посреди дороги старую дверь и, стиснув зубы, преодолевать боль в потрескивающей позвонками спине и в собиравшейся лопнуть грудной клетке. Отряд кровососов оказался довольно большим, и по двери, попавшейся под ноги, промаршировало с целую дюжину не подозревающих о близости заклятого врага вампиров.
Что же касалось Ринвы, то Провидение решило окончательно избавить девицу от боязни природной грязи и прочих менее приятных, но безобидных отбросов. Однажды попавшей примерно в такую же ситуацию, как и Дарк, девушке пришлось спрятаться в стоявшей у боковой стены трактира мусорной бочке, а ничего не заподозрившая прислуга питейного заведения вылила ей на голову ведер пять зловонных помоев. Надо ли говорить, что трактир был особенным. Его посещали одни лишь вампиры, и, как следствие, в качестве угощений на столы выставлялось преимущественно не вино, а кровь, разлитая по кувшинам да бокалам, и всевозможные блюда из различных сортов как вареного да жареного, так и сырого мяса; не исключено, что и человеческого. Душ из костей, потрохов и окровавленных объедков был настолько невыносим, что, едва выбравшись из неудачно выбранной бочки, девушка тут же нырнула в ближайшую лужу и забарахталась в ней подобно аппетитному, розовенькому поросенку. Беззвучно шевеля губами и чуть ли не плача, преисполненная отвращением и жалостью к самой себе, разведчица поспешно смывала с себя как кровь, так и мелкие остатки плоти, которые не только прилипли к волосам, но и забились под платье. Мутная жижа дорожной грязи в тот миг казалась ей чистой-пречистой водой из горного озера, и это несмотря на то, что в луже, где она плескалась, тоже накопилось немало всякой мерзкой всячины.
В остальном же путь до заветного барака, представлявшего собой нечто среднее между складом, арсеналом и казармой, прошел довольно успешно. Путники незаметно проникли внутрь строения через расшатавшуюся доску задней стены и очутились в просторном, разделенном деревянными перегородками без дверей помещении, к счастью, посещаемом и освещенном далеко не во всех уголках. Везение сопутствовало моррону со спутницей также и в том, что выдача оружия с амуницией, как и процесс переодевания в форму да доспехи, проходил в дальних уголках склада. Там же, куда они угодили, только хранились вооружение и гражданские вещи. Потихоньку и практически на ощупь подобравшись к составленным друг на дружку мешкам с одеждой, путники не тешили себя надеждой найти впотьмах, да еще не шумя, подходящие по размерам одеяния.
Взяв наугад по паре ближайших мешков, диверсанты поползли обратно на животах, ловко огибая завалы доспехов и стояки с оружием. Одно неловкое движение могло вызвать цепную реакцию падения увесистых стальных предметов и поднять такой звон, что в складскую часть барака немедленно сбежались бы все вампиры, находившиеся как внутри, так и снаружи в радиусе двадцати-тридцати метров. Привлекать же внимание к своим персонам пока что не входило в планы лазутчиков, поэтому они прилагали все усилия и были небывало осторожны, чтобы случайно не нашуметь.
Возле складов всегда имеются тихие задворки, заваленные кучей ненужного, медленно разлагающегося да ржавеющего барахла. На подобные свалки в укромных закутках редко кто заглядывает, и там всегда можно и немного переждать, и спокойно переодеться. В одно из таких местечек, примеченных еще незадолго до проникновения внутрь склада, Дарк и привел Ринву. Там, среди нагромождения ржавых обломков, гнилых перин и отсыревших до трухи поломанных досок, путники и принялись поспешно развязывать мешки, доставая из них краденые вампирские одеяния. Цвет ткани, ее покрой, а также наличие или отсутствие вычурных украшений и прочих аксессуаров путников не волновали. Единственным критерием, по которому проходил спешный подбор, был размер чужих платьев.
Ринве повезло. В первом же открытом девушкой мешке оказался аккуратно сложенный темно- коричневый женский костюм, очень походивший на охотничий или дорожный, но только уж больно приталенный и с чересчур откровенным вырезом на груди. Бывшая его владелица явно была не только сторонницей практичных одежд и обладательницей хорошего вкуса, но еще, определенно, любила проверять на прочность мужские сердца. Жаль только, что там, куда она уже отправилась с одним из отрядов, эти качества были в очень малой цене. Там, где звенят мечи и льется кровь, нет ни мужчин, ни женщин; есть только враги и соратники, причем и те и другие (
В отличие от спутницы, тут же принявшейся переодеваться в вызывающий, хоть и не откровенно вульгарный наряд, Аламезу повезло далеко не сразу, и он даже некоторое время побаивался, что ему придется предпринять повторную воровскую вылазку на склад оставленных на хранение платьев. Первый наряд был заношен до дыр и весь перепачкан еще не успевшей до конца загустеть кровью. Неизвестно, обладал ли его прежний хозяин даром предвидения или как-то заранее узнал, куда его направляют, но только предусмотрительно оделся в самое худшее из своих платьев, да и во время прощальной трактирной попойки не пожалел ни рукавов, ни ворота, ни лицевой части куртки. Он заляпал все, что только мог, на его окончательно испорченную одежду не позарился бы ни один прохиндей-кладовщик. Вязкие лужицы крови похлюпывали даже в сапогах, которые Дарк вынул из мешка, но тут же, поморщившись от отвращения и чертыхнувшись, засунул обратно.
– Что не только я, выходит, чрезмерной брезгливостью страдаю? – со злорадством и ехидством прошептала находившаяся чуть позади моррона Ринва, едва втиснувшая талию в узковатый наряд и теперь упорно воюющая с необычайно глубоким и просторным вырезом для ее не столь выдающихся прелестей, как были у отправившейся на войну вампирши.
– Тебе б туда пару яблочек подложить иль еще чего помягче, – не стал отвечать на каверзный вопрос Аламез, а предпочел «ударить» острячка в юбке по наверняка болезненному для нее месту; туда, где самолюбие спутницы было бы точно ущемлено и растоптано. – Ну, ничего страшного! Ветоши старой, вон, пакли промасленной, в округе полно. Уверен, ты живо найдешь, чем фигурку под декольте подогнать. А так на люди показываться нельзя, такое ощущение, что ты…
– Заткнись! Ни слова больше! – грозно прошипела на ухо моррону Ринва и прервала тем самым его только-только начавшееся рассуждение вслух на весьма пикантную и в то же время оскорбительную для нее тему.
Аламез лишь пожал плечами, покорно замолчал и продолжил упорную борьбу с тесемками второго мешка, затянутыми на тугие узлы и никак не желающими развязываться. Пока его пальцы терзали узелки, Дарк краем глаза приметил, что разведчица частично вняла его совету. Нет, конечно, в ворохе гниющего хлама она копаться не стала, но быстро нашла, чем заполнить комично болтавшуюся и отвисавшую ткань в области чересчур просторного выреза. По счастливой случайности на дне доставшегося ей дамского мешка девушка нашла две чистых сорочки. Ни на секунду не задумавшись, она тут же принялась рвать их на лоскуты, которыми и заполняла позорную пустоту на самом видном и привлекающем взоры мужчин месте своего платья.
Тесемки наконец-то поддались, но с трудом добытая победа над ними Аламеза не обрадовала. Внутри мешка находилось скомканное платье длиннорукого и очень худощавого коротышки. Штаны низкорослого вампира едва доходили моррону до колен, а в узкую, короткую куртку Дарку так и не удалось втиснуться, несмотря на то что ее рукава были гораздо длиннее рук Аламеза.
«
