сказать, раздался сигнал дверного переговорного устройства.
– Должно быть, это стюард пришел сменить блюда, – пояснил он коммодору и сказал в сторону дверей:
– Входите.
Створки двери разошлись в стороны, и на пороге появилась тонкая фигура в черном, явно не похожая на стюарда.
– Свет, второй уровень, – негромко приказал капитан, и в ту же секунду световые волокна, встроенные в стены его каюты, осветились, и он обратился к гостю:
– Входите, пожалуйста.
– Вы капитан Кирк, я полагаю? – спросил посетитель с четким и быстрым выговором, который Кирк быстро узнал. Гость был вулканцем.
Он вошел в ярко освещенную комнату и на мгновение остановился. Стало видно его благородное лицо, изборожденное морщинами почти двухвекового жизненного опыта и с копной белоснежных волос на гордо посаженной голове.
Кожа его, как у всех пожилых вулканцев, приобрела удивительный зеленый оттенок. И все-таки Кирк его не узнавал.
– Капитан Кирк, – Вулф быстро встала из-за стола, – разрешите представить: академик Шрадек из вулканской Академии Наук. Это – капитан Кирк.
Она подошла к пожилому вулканцу и остановилась рядом, не подавая руки. Вулканцы, без крайней необходимости, стараются избегать прикосновений к людям, чтобы мысли излишне, по их мнению, эмоциональных землян не передавались им телепатически. Однако Вулф все же держалась поблизости, чтобы при случае поддержать старика, если тот споткнется.
Кирк тоже встал из-за стола и почтительно поднял руку в приветствии.
– Долголетия и процветания, академик Шрадек!
Своей дрожащей слабой рукой Шрадек тоже сделал приветственный жест.
– Долголетия и благополучия, капитан Кирк. Затем он увидел возле капитанской койки стул и направился к нему. Кирк вопросительно посмотрел на Монтану, но та только пожала плечами, как бы говоря, что тоже не представляет, чего хочет Шрадек.
– Пожалуйста, присаживайтесь. Могу я предложить вам что-нибудь? спросил Кирк, увидев, как академик подошел к стулу.
– Да, конечно, вы можете, – ответил Шрадек, – но я ничего не хочу.
Подобные вещи Кирку уже доводилось слышать и раньше, поэтому он понимал, что означает фраза старика. Спок, как и все выходцы с их планеты, прилагал определенные усилия для изменения своих мыслительных процессов, чтобы удобнее было работать с земными коллегами, но в этом случае капитан «Энтерпрайза», пожалуй, хотел бы сам уподобиться вулканцам. А это значило, забыть о всякой ложной учтивости. Раз уж Шрадек здесь, значит, у него есть на то веская причина, и, несомненно, он достаточно скоро сам о ней скажет.
Маленький предварительный разговор тут абсолютно не нужен.
– Я пришел, чтобы задать вопросы относительно ситуации, складывающейся вокруг лауреатов во время их пребывания на этом звездолете, – без всякого вступления начал академик, как только Кирк присел рядом с ним на краешек кровати. Вулф осталась стоять рядом с вулканцем.
– Я постараюсь как можно лучше ответить на все ваши вопросы, уважительно ответил Кирк, решив, что это самый хороший вариант ответа.
Шрадек, прищурившись, посмотрел на капитана и сказал:
– Пока еще я не задал ни одного, как же вы можете знать, что ответите на все?
Капитан промолчал, про себя восхищаясь изящному золотому изображению кометы на серебряном фоне значка, приколотого к черной тунике академика. А тот, сразу переходя к делу, ради которого пришел, спросил:
– Почему мне не разрешают встретиться со Споком?
– Мистер Спок обязан оставаться в своем отсеке без связи с другими людьми в течение всего перелета, согласно приказу командования Звездного Флота. И по совершенно определенным веским причинам, – ответила Вулф, а затем объяснила Кирку:
– Шрадек был одним из инструкторов Спока в Академии Наук Вулкана. Буквально накануне прибытия «Энтерпрайза» на Базу Спок разговаривал со мной и говорил, что хочет встретиться с академиком.
– А я хочу встретиться с ним, – добавил Шрадек:
– Он считается угрозой для кого-то на борту?
– Нет, – сказала Вулф, а Кирк в то же самое время ответил:
– Нет, совсем нет.
Шрадек перевел взгляд с коммодора на капитана и затем, видимо, сделав логические выводы, произнес:
– Коммодор говорит неправду, утверждение капитана истинно. Честно говоря, мне непонятно, как ваш биологический вид сумел добиться того, что у вас есть, при такой противоречивости взглядов на правду.
– У вас есть другие вопросы? – оставив без ответа замечание академика, спросил Кирк.
– Да. Мне позволят поговорить со Споком?
– Нет, – снова сказала Вулф, а Кирк уточнил:
– Нет, пока мы не прибудем на Прима Мемори.
– Земляне, – Шрадек говорил спокойным ровным голосом, но его отношение к услышанному было более чем очевидно, – вы позволите мне принимать участие в какой-либо деятельности или запланированных для меня мероприятиях, пока я нахожусь на борту этого корабля?
– Нет, если эта деятельность была запланирована мистером Споком, разъяснила коммодор.
– Завтра планируется экскурсия к консолям ворп-двигателей, которую будет проводить инженер по двигательным установкам. Это тоже запрещено?
Вулф вопросительно посмотрел на Кирка.
– Скотти организовал ее для профессора Ла'каpa. Спок к этому не имеет отношения! – сказал капитан, и коммодор дала разрешение на проведение экскурсии, согласно плану.
– Что-нибудь еще, академик? – спросил вежливо капитан у пожилого вулканца.
Вулканец посмотрел на полку, висевшую над письменным столом Кирка, и сказал, указывая на примитивную красную статуэтку, которая падала каждый раз капитану на спину, когда тот садился за стол.
– Вон та статуэтка сореллианского божества плодородия…
– Что? – не понял Кирк, пытаясь сообразить, какое отношение божество плодородия может иметь к их разговору.
– Это подделка! – сказал Шрадек и, оттолкнувшись от ручек кресла, поднялся. Кирк тоже встал, и они вместе с Вулф проводили Шрадека до двери.
– Спокойной ночи, академик, – сказала Вулф. – Возможно, завтра я с вами увижусь во время экскурсии.
Шрадек пристально посмотрел на нее и спросил спокойным голосом, в котором все же угадывалась некоторая озабоченность:
– А что должно случиться с вашим зрением?
Кирк не смог удержать улыбку, увидев изумленное лицо начальника станции. Уж кто-кто, а он-то хорошо знал, каково использовать разговорные выражения, общаясь с вулканцами, в особенности с такими, как Шрадек.
Академик пошел по коридору, а Кирк, глядя ему вслед, сказал посмеиваясь:
– Чтобы научиться с ними общаться, необходимо какое-то время. Я думаю, что Шрадеку около двухсот лет. Он лауреат Премии Мира, не так ли?
Вулф утвердительно кивнула.
– В своей Академии он еще и историей занимается. Вот поэтому он так уверенно и оценил ваше божество плодородия. А вы знали, что это подделка?
