– Но кто же это? – Маккой с каждой секундой погружался во все более мрачное состояние.
– Давайте все же искать мотивы, – предложил Кирк. – Ради каких мотивов Адепты будут работать? Это должно быть где-то за гранью разумного, логичного. Нечто иррациональное – сумасшествие, потрясение, разрушение порядка, уничтожен…
Внезапно капитан повернулся к Споку, глаза его полыхали огнем.
– Да это же Шрадек!! – воскликнул он.
– Убийца? – удивленно спросил Спок.
– Да нет! Жертва!! – Кирк взволнованно потер руки. – Вы же исследовали его работы, и Изыскатель-Два подтверждает это. Шрадек участвовал в работе комиссии по расследованию причин голода на планете Шермана, не так ли?
– Ну, да, – подтвердил Спок.
– Агробизнес! Это же большой бизнес! – начал торопливо объяснять Кирк. – Миллиарды за миллиардами кредитов! Здесь ставится на карту стабильность не одной даже планеты, а многих цивилизаций. Что если Шрадек прекратит свои исследования? Что если действительно голод на планете Шермана и всех ей подобных был создан искусственно? Это вполне возможно.
Представим себе, что некоторая исходная информация, относящаяся к описанию природных условий или состоянию ресурсов, была полностью искажена. Хорошо законспирированная группа злоумышленников могла бы это сделать. В результате такая небольшая неточность повела бы к неверным работам по селекции новых видов растений, затем и ухудшению урожайности, причем очень резкому. Вслед за этим крах планетной банковской системы, голод, болезни… политическая нестабильность. Что если подобное произойдет сразу на нескольких планетах? Шрадек, блестящий вулканский мыслитель, может оказаться единственным, кто увидит истинное положение вещей и догадается, что голод в таких грандиозных масштабах – явление искусственно созданное.
Он никто больше вообще не поверил ни его трудам, ни его выводам. Но поскольку эта кампания в целом не срабатывает, единственный способ предотвратить его вмешательство в их хитроумные планы – это убить его!
Спок несколько мгновений обдумывал гипотезу капитана и наконец кивнул:
– Да, это соответствует фактам и согласуется с ними, – признал он.
– Но вы все же сомневаетесь? – заметил Кирк.
– Тогда мне следовало бы признать, что мое собственное независимое изучение выводов Шрадека оказалось ошибочным.
– Остается только молить небеса, чтобы ваша работа оказалась все-таки верной, – пробормотал Маккой.
– Но она обязательно окажется ошибочной! – воскликнул Кирк, чувствуя, что наконец-то все или почти все разъяснилось. – Ведь Изыскатель-Два говорил, что данные по планете Шермана поступили в необработанном виде с Гаммы Мемори. Если заговор проник в систему планет Мемори, то наверняка информация приведет к полному хаосу, и трудно себе представить его последствия!
– Уверен в одном, нам следует предупредить академика Шрадека, решительно заявил Спок, заканчивая обсуждение проблемы.
– Ну наконец-то у вас появилась смелость признать, что капитан прав, – улыбнулся Маккой.
– Уверен, что она у меня всегда была, доктор, – отозвался Спок и посмотрел на Кирка. – Учитывая ваши раны, капитан, сможете ли вы пойти с нами?
Кирк сделал пренебрежительный жест, как бы отказываясь даже обсуждать подобный вопрос, и повернулся к Ромейн.
– Мира, как нам добраться до Шрадека?
Однако, прежде чем она успела ответить, Нэнси сделал шаг вперед.
– Доктор и лейтенант Ухура одеты в гражданское, так что они могут пойти со мной и с Мирой. У меня есть служебные пропуска, поэтому им легко можно будет пройти в помещение для ученых. А вы со Споком доедете туда в прицепной тележке.
– В прицепной тележке? – изумленно переспросил Кирк. Нэнси не менее изумленно посмотрел на него.
– А как, по-вашему, Изыскатель-Два заставил «помощника» привезти вас сюда? Вы думаете, что он тащил вас по всем тоннелям в таком виде и просил солдат отвернуться? – С этими словами Нэнси отвернул покрывало с платформы, на которой Кирк несколько минут назад пришел в себя. Оказалось, что это закрытая повозка на колесах примерно такого же размера, как и сам «помощник». На одном конце у нее находилось специальное устройство, которое, как заметил капитан, могло прицепляться к выступу на задней части «помощника».
– О! – слабо произнес Кирк. – А я как раз хотел узнать у вас, как меня сюда доставили.
Скотт почувствовал под рукой вибрацию светящегося купола идентификатора. Он нервно оглянулся на оператора, который колдовал за пультом своего терминала «Марк II» в углу следственного отсека управления безопасности. Оператор запустил руку в свою пышную темную бороду и посмотрел на коммодора Вулф, стоявшую рядом.
– Подтверждается! – сказал он. – Лейтенант говорит правду, коммодор.
На детекторе – три из трех, как и у доктора Стлура.
Коммодор воззрилась на Скотта. Он почувствовал, как в душе растет возмущение, но постарался ничем: ни взглядом, ни поступком – не выдать его, чтобы не лишиться призрачного шанса заставить-таки коммодора поверить ему. Жизнь Спока и даже капитана зависели от того, сможет ли он доказать коммодору, что настоящая опасность ученым на Приме угрожает не со стороны офицеров «Энтерпрайза», а со стороны роботов.
– Медицинские анализы! – потребовала коммодор.
Андорианин в форме, стоявший рядом с ней, помахал медицинским сканнером над головой и перед грудью Скотта, а потом прочитал данные на своем трикодере.
– Абсолютно никакого присутствия тормозящих наркотических средств и небиологических имплантантов, коммодор, – разочарованно прошипел он.
Вулф склонилась к терминалу и сама внимательно прочитала данные, затем выпрямилась, очевидно, приняв какое-то решение.
– Поставьте детектор на автоматику! – приказала она оператору. – А сами уходите! Оба! – Кивнув андорианину, она сказала:
– Оставьте мне свой лучевой пистолет! Через некоторое время следственный отсек опустел: остались только коммодор и Скотт. Она села на стул, откинулась на спинку и посмотрела на Скотта презрительным взглядом.
– Мистер Скотт, – произнесла она наконец, – я полагаю, что, когда вся эта история кончится, вы все равно захотите остаться в рядах Звездного Флота, хотя, конечно, ваше положение будет значительно отличаться от того, каким было раньше, вы хотите этого, не так ли? – Сказав эти слова, она повернулась к дисплею компьютера.
Скотт проглотил комок в горле и ответил:
– Так точно, коммодор! Конечно!
– Хорошо, – продолжала Вулф, продолжая следить, как отреагирует аппаратура на ответ инженеpa. – Скажите мистер Скотт, вам известно, какие наказания предусмотрены в уставах Звездного Флота за разглашение секретной информации?
– Да… – снова ответил он, усиленно стараясь понять, какое отношение все это имеет к тому, что он ей рассказал.
– Очень хорошо, – Вулф, прищурившись, посмотрела на инженера с «Энтерпрайза». – Так вот, позвольте мне сообщить вам, что часть из сказанного мной в вашем присутствии может попасть как раз под категорию секретности. Но какая именно часть, я вам говорить не стану, поэтому отныне вы будете прочно связаны вашей клятвой о неразглашении военной тайны и никому не расскажете о содержании нашего разговора, в противном случае, вам грозит пожизненное заключение на планету Рок. Вы понимаете, что я вам только что сказала?
– Так точно, коммодор, – сухим, прерывающимся голосом ответил Скотт.
