– Нет! – застонал он. – Я не сдамся!
Он вновь оттолкнулся от пола, поджимая под себя левую ногу. Затем еще раз, еще, и так ползком добрался до стены. Там он ухватился рукой за выемку, которая шла горизонтально вдоль всей стены и, передвигая левой рукой ставшую непослушной ногу, пошел на звуки борьбы, доносившиеся из Бункера. Резкий звук разбивающегося пластика раздался впереди, и в следующее мгновение Кирк увидел, как через три перегородки между кабинами Межпространственной связи пролетело чье-то тело. Грудь у него сжалась, и сердце тревожно забилось, когда капитан увидел, что на полу лежит не кто иной, как Маккой, беззвучно, словно рыба, хватающий воздух.
– Я иду! – закричал Кирк. – Я иду! Но нога вновь предала его. Он едва двигался. Он безнадежно опаздывал. Он ничем не мог помочь своим друзьям.
Он был совершенно бесполезен. Оставалось пройти еще две кабины, и тут он услышал, как закричала от боли Мира, и снова раздался звук падения тела.
Маккой с трудом поднялся на ноги, шатаясь, тряся головой и чертыхаясь.
– Иду я! Иду! – Чувствуя, как слезы бессильной ярости застилают глаза, прокричал Кирк. Потом еще один крик, даже стон. Никогда прежде еще ему не доводилось слышать, чтобы Спок стонал или кричал.
– О, Боже, нет! – воскликнул капитан, сильнее и быстрее толкая свое тело вперед. Еще одна кабина, последняя. Снова раздался грохот. Кирк увидел Маккоя, в ужасе глядящего в кабину.
Он, не раздумывая, оттолкнулся от стены и попытался пробежать эти несколько шагов, отделяющих его от поля битвы. И рухнул прямо головой к ногам Маккоя. Не обращая внимания на то, что его руки оказались в какой-то липкой жидкости, капитан начал подниматься. Спок был там, Спок нуждался в нем. И вот он уже в кабине, из которой обычно осуществлялась Межпространственная связь, а сейчас происходила борьба. Хватаясь руками за Маккоя, Кирк встал и, стоя на одной ноге, наконец увидел то, что раньше только слышал.
В углу кабины, лежа на скамье с закрытыми глазами и задыхаясь, находилась Мира Ромейн. Недалеко от нее на полу, дрожа, судорожно шаря одной рукой по полу, а другой пытаясь выдернуть три дротика из груди, лежал Спок.
А возле главной консоли с залитым зеленой кровью лицом стоял тр'Нел.
Глаза его безумно сверкали, волосы, все еще белые, как у профессора Шрадека, стояли дыбом вокруг головы, и в сиянии резких красок, менявших свою форму на экране за его спиной, он казался каким-то чудовищем.
Ромуланец посмотрел на Кирка, вытер струйку зелени, стекающую из глубокой царапины у него на голове, и торжествующе улыбнулся:
– Ты опоздал, человек! Ты пришел слишком поздно!
Лежащий на полу Спок застонал и выдернул из груди один дротик. Тр'Нел злорадно расхохотался.
– Взрывчатка уже на месте! – воскликнул он с жутким смехом.
Кирк обхватил Маккоя и двинулся к двери кабины. И вновь застонал Спок от болевых сигналов, которые посылали в его нервную систему дротики ромуланца. Он рывком выдернул еще один дротик из груди, и рука его бессильно упала на пол.
– Жертва обречена! – объявил тр'Нел, которому, казалось, прибавляло сил зрелище мучений вокруг него. Кирк хладнокровно двинулся навстречу ему, но успел сделать только один шаг от двери, как Адепт Т'Пел направил руку на Ромейн и сказал:
– Еще один шаг – и я ее убью! Не думаешь о себе, человек, – подумай о ней! – тр'Нел расхохотался, увидев, как капитан и Маккой неуклюже отступили назад.
– А теперь мне осталось только подать сигнал, что контракт выполнен, – удовлетворенно произнес тр'Нел. В следующее мгновение преступник протянул одну руку ко рту и, взявшись зубами за кончики пальцев, вдруг начал стягивать кожу с руки, словно снимая перчатку. На его пальцах вместо ногтей оказались серебряные контакты.
– Да, мне остается только сообщить, что контракт мною выполнен!
И вслед за этими словами тр'Нел выстрелил дротиком в Ромейн, а сам бросился к гнездам для Межпространственного контакта. Ромейн вскрикнула, Маккой кинулся к ней, и оставшийся без поддержки Кирк вновь рухнул на пол, ромуланец издал победный крик, сунул пальцы в гнездо для связи с Изыскателями и неподвижно застыл, не подавая признаков жизни.
Кирк потянулся к нему, в отчаянии понимая, что он безнадежно опоздал.
Внезапно снова раздался крик. Скривившись от боли, Спок выдернул из груди последний дротик и тут же вскочил на ноги и бросился к тр'Нелу.
Внезапно Спок так резко остановился, что чуть не потерял равновесие и не упал. Он внимательно посмотрел на Адепта, затем вдруг повернулся и рванулся к Ромейн, лежащей без сознания. Подбежал к девушке и остановился, мотая головой, словно желая стряхнуть какое-то наваждение, – Спок, – выдохнул Кирк от двери, – что нам делать?
Ничего не отвечая, Спок подскочил к гнезду Межпространственного контакта и с силой всунул в них руки. Тело его вздрогнуло, а затем, точно так же, как и сидящий рядом с ним Адепт, Спок тоже замер и замолчал.
Кирк застонал от отчаяния и протянул руку к своему другу. Но Спока здесь уже не было – здесь осталось только его тело. Сам он уже был внутри.
Он был в Нейросфере.
Глава 29
Теперь он был свободен.
Это чувство было таким острым, таким восхитительно волнующим, что Спок чуть не выдернул руки из гнезд межпространственного контакта и удержался только в последнюю минуту… или секунду… а может, в последний миг. Все исчезло вокруг: стены Бункера, лица друзей, даже собственное тело. Он понятия не имел, где он теперь находится. Единственное, что чувствовал вулканец в эту секунду, – это ощущение полной свободы. Он был свободен.
– Сюда, Спок…
Он что-то сделал, чтобы ответить на прозвучавший в мозгу призыв.
Споку показалось, что это был какой-то неуловимый образ или только звук, а может, запах, который дал ему направление, куда следовать. Но это ощущение нельзя было выразить словами, потому что для него не существовало слов, не существовало ничего из окружавших его ранее привычных понятий.
Но движение было, и оно было прекрасно; оно даже веселило. Спок летел, и все вокруг летело вместе с ним в ослепительных вихревых потоках мыслей или желаний. В эту минуту он не чувствовал никаких противоречий с самим собой и с миром, в котором сейчас находился. И он смеялся от радости! Там, в другом мире…
– В Пространстве информационных источников, Спок…
…Его сутью были его эмоции. Всегда упрятанные глубоко внутрь, но так до конца и не отринутые.
От этих эмоций пришла потребность в логике. Но логика была только видимостью, которая давала ему силу сопротивляться эмоциям и утверждала порядок, не давала вырваться из-под контроля безумству эмоций…
Но в этом мире…
– Ты в Нейросфере, Спок…
…Порядок и логика были самой сутью существования. И между этими двумя половинами одного целого не было противоречия. На этот счет сомнений не возникало. Существование было так прочно, так упорядочение и совершенно, как могут быть совершенны только молекулы в кристалле дилития…
Спок увидел! Почувствовал их так, будто они, эти молекулы, составляли суть его самого… и тогда он внезапно понял, почему ускоряющее поле Ла'кары не нужно, потому что использоваться оно не будет.
Он стал двигаться куда-то еще быстрее, не затрачивая при этом никаких усилий, впрочем, нет, не быстрее, а… эффективнее. Теперь, когда логика стала сутью его бытия, мириться с эмоциями стало значительно легче. Они были теперь просто слоем, доставляющим наслаждение, дополнением к мощной и прочной структуре, лежащей в основе всего. Теперь не нужно было ничего бояться. Чувства оказывались такими.же легкими для восприятия, как поэзия звезд, шепоты элементарных частиц или медленное сердцебиение живой Вселенной.
