Прекращение французского наступления в Сааре и завершение скрытной мобилизации в СССР привело к тому, что вечером 14 сентября Молотов заявил Шуленбургу, что «Красная Армия достигла состояния готовности скорее, чем это ожидалось. (
14 сентября газета «Правда» опубликовала подготовленную членом Политбюро А.А. Ждановым статью, в которой утверждалось, что Польша потерпела полный военный разгром, польское государство «рассыпается», а польская армия не оказала «сколько-нибудь серьезного сопротивления германскому наступлению».
Между тем не прекращались упорные бои в районе военно-морской базы Гдыня и на полуострове Хель. На весь мир гремела битва на Бзуре, которую даже нацистская «Фёлькишер Беобахтер» назвала «наиболее ожесточенной в истории». Держались Брестская крепость, Львов, Модлин и героическая Варшава. Оборона осажденной столицы приняла всенародный характер, стала делом национальной чести; выдающуюся роль, как доказывали послевоенные сочинители истории из Института марксизма-ленинизма, сыграли коммунисты, сражавшиеся на самых трудных участках: «Они показывали пример беззаветного служения народу, мужества и самоотверженности в борьбе. В тех районах, где обороной руководили (?) коммунисты и левые социалисты, защитники держались наиболее стойко». Прибывший лично под стены города Гитлер потребовал подвергнуть Варшаву беспощадной бомбардировке и артиллерийскому обстрелу и велел взять ее не позднее 30 сентября, чем, кстати, изумил генерала Манштейна: «То, что политическое руководство требует от генералов достижения победы, это понятно. Но то, что оно устанавливает и срок, когда победа должна быть одержана, это, безусловно, нечто необычное». Нам остается только удивляться удивлению немецкого полководца.
Обрисовав катастрофическое положение на всех фронтах, Андрей Александрович отыскал «корень слабости» Польского государства и назвал главную причину его военного поражения – угнетение поляками украинского и белорусского национальных меньшинств, которые «являются объектами самой грубой, беззастенчивой эксплуатации со стороны польских помещиков», а потому не могут «быть оплотом государственного режима».
Йозеф Геббельс, имперский министр пропаганды, прочел сочинение коллеги с искренним удовольствием, приказал сделать переводы на разные языки и распространить по всему миру.
Статья стала программным документом советской пропаганды по обоснованию действий СССР в отношении Польши, ее идеи были положены в основу политработы в Красной Армии, как и идея социальных движений в Польше.
В тот же день советские войска получили долгожданный приказ о наступлении с соответствующими изменениями по срокам выполнения задач, а Военным советам ЛВО, КалВО, КОВО, БОВО и начальникам Ленинградского, Белорусского и Киевского пограничных округов НКВД была отправлена совместная директива наркомов обороны и внутренних дел о порядке взаимодействия пограничных войск и Красной Армии. Согласно ей «с момента вступления полевых войск из районов сосредоточения с целью перехода государственной границы для действий на территории противника» и до перехода войсками «государственной границы на глубину, равную расположению войскового тыла (30–0 км)», пограничные войска, «оставаясь на своих местах, переходят в оперативное подчинение Военным советам соответствующих фронтов и армий» до их особого распоряжения.
Ранним утром 15 сентября Военный совет Белорусского фронта издал боевой приказ № 01, из которого следовало, что «белорусский, украинский и польский народы истекают кровью в войне, затеянной правящей помещичье-капиталистической кликой Польши с Германией. Рабочие и крестьяне Белоруссии, Украины и Польши восстали на борьбу со своими вековечными врагами помещиками и капиталистами. Главным силам польской армии германскими войсками нанесено тяжелое поражение. Армии Белорусского фронта с рассветом 17 сентября 1939 г. переходят в наступление с задачей – содействовать восставшим рабочим и крестьянам Белоруссии и Польши в свержении ига помещиков и капиталистов и не допустить захвата территории Западной Белоруссии Германией. Ближайшая задача фронта –
Витебская, Бобруйская и Минская армейские группы Белорусского округа 15 сентября были развернуты соответственно в 3-ю армию под командованием комкора В.И. Кузнецова, 4-ю армию комдива В.И. Чуйкова и 11-ю армию комдива Н.В. Медведева. Кроме того, из управления Московского округа согласно приказу Генштаба от 9 сентября выделялось управление 10-й армии во главе с комкором И.Г. Захаркиным, передававшееся в состав Белорусского фронта. Из войск Калининского округа формировалась конно- механизированная группа под командованием комкора В.И. Болдина.
Житомирская, Винницкая и Кавалерийская армейские группы Киевского округа с 16 сентября были переименованы соответственно в Шепетовскую под командованием комкора И.Г. Советникова, Волочискую во главе с комкором Ф.И. Голиковым и Каменец-Подольскую командарма 2 ранга И.В. Тюленева. Позднее после ряда переименований они были преобразованы в 5, 6 и 12-ю армии.
Вечером командующий Белорусским округом пограничных войск НКВД отдал приказ № 1, определявший основные задачи погранвойск: а) с началом боевых действий – уничтожение польской пограничной охраны на тех участках, где не будут наступать части РККА; б) с продвижением войск армии – не допускать перехода гражданского населения с нашей территории и кого бы то ни было с польской территории через существующую границу СССР. Части, подразделения и отдельных военнослужащих РККА пропускать через существующую границу СССР беспрепятственно. До 5.00 17 сентября 1939 года пограничники должны были нести службу по охране госграницы в обычном режиме.
Одновременно были поставлены задачи сформированным в ведомстве Л.П. Берии девяти оперативно- чекистским группам численностью от 40 до 70 человек. Каждой группе придавался батальон бойцов из состава пограничных войск. На эти группы возлагалась организация временных управлений в занятых городах и создание аппаратов НКВД на местах с целью «подавления контрреволюционной деятельности». На «освобожденных» от угнетателей территориях следовало немедленно взять под контроль пункты связи, хранилища денег и ценностей, архивы и типографии. Само собой, провести аресты правительственных чиновников, руководителей всех партий и прочих реакционных элементов; обеспечить революционный порядок, не допустить диверсий, саботажа, грабежей.
К исходу 15 сентября войска двух фронтов в основном завершили мобилизацию и сосредоточились в исходных районах у границы с Польшей.
На ночь глядя Риббентроп отправил телеграмму в Москву, в которой сообщил, что падение Варшавы – вопрос нескольких дней, еще раз подтвердил нерушимость разграничительных линий в Польше, согласованных в Москве, приветствовал планируемое вступление Красной Армии в Польшу, что освобождало Вермахт от необходимости преследовать поляков до самой советской границы, просил сообщить день и час начала «русской интервенции», для координации действий войск предлагал провести встречу советских и германских офицеров в Белостоке. На всякий случай имперский министр предупреждал, что поскольку немцы не собираются оккупировать восточные польские земли, то в случае отказа СССР от «интервенции» здесь могут создаться условия для возникновения новых государств. В самом деле, в ОКВ рассматривались варианты создания независимых государств в Галиции и Польской Украине.
В связи с предстоящими событиями Риббентроп, буквально влюбленный в Сталина, но не понявший его гениального хода, предложил опубликовать совместное коммюнике, в котором основной причиной вступления войск Германии и СССР в Польшу назывался «полный распад существовавшей ранее формы правления» и горячее желание установить «спокойствие и новый порядок» на территориях, представляющих «взаимный интерес» для обоих миротворцев – то бишь Гитлера и Сталина. Стремление Москвы объяснить свое вмешательство германской угрозой белорусскому и украинскому населению у Берлина, мягко говоря, энтузиазма не вызывало. Во-первых, обидно и неправда. Какая угроза, если мы по-
