Польши, а также характер, размах и продолжительность операции, масштабы которой мы пока не в состоянии оценить».
Англо-французские дипломаты и эти заявления считали излишне резкими, сделанными в угоду общественному мнению, требовавшему чуть не объявления войны СССР.
В Москве Вацлав Гжибовский обратился к британскому послу с просьбой взять под свою опеку польских граждан на территории СССР. Проконсультировавшись с Лондоном, сэр Сидс согласился. Сначала польские дипломаты хотели направиться в Румынию, но под влиянием слухов, что и туда может вскоре вторгнуться армия-освободительница, решили направиться через Финляндию в Швецию. Но тут товарищ Молотов заявил, что никуда они вовсе не уедут до тех пор, пока не будут «освобождены» поляками советские сотрудники, оставшиеся в осажденной немцами Варшаве. В сложившейся ситуации неоценимую помощь коллегам оказал Шуленбург, потребовавший соблюдения международных правил. Он же связался с командованием Вермахта и организовал эвакуацию из Варшавы советского персонала. Одновременно власти прибирали к рукам «бесхозную» собственность – здания и имущество польских представительств в Москве, Ленинграде и Киеве. Ночью 30 сентября был вызван в представительство наркомата иностранных дел и бесследно исчез Генеральный консул в Киеве Ежи Матушинский вместе с двумя своими сотрудниками. На все запросы поляков об их судьбе Молотов разводил руками – наверное, куда-то сбежали (через два года у Сталина поинтересуются: куда пропали тысячи пленных офицеров? – «убежали в Китай»). Наконец, 10 октября польские дипломаты и их семьи смогли покинуть СССР: вместе с Гжибовским в запломбированном поезде выехало 115 человек.
Пока дипломаты обменивались нотами, советские войска стремительно развивали наступление.
Начиная с вечера 17 сентября агентство ТАСС ежедневно озвучивало «оперативные сводки Генштаба» ни с кем не воюющей Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Преследуя собственные цели, в сговоре с Берлином, Москва объективно помогала Гитлеру добить противника, ускорить окончание войны в Польше (кстати, фюрер, планируя «убедительный» разгром Польши, тем не менее предполагал, что боевые действия могут занять от шести до восьми недель), чтобы с 20 сентября начать переброску войск на Запад.
На правом фланге Белорусского фронта от латвийской границы до Бегомля развернулась 3-я армия, нацеленная на Вильно. Главный удар наносили 4-й стрелковый корпус (50-я и 27-я стрелковые дивизии) и подвижная группа в составе 24-й кавалерийской дивизии и 22-й танковой бригады (219 танков Т-26) под общим командованием командира дивизии комбрига П. Ахлюстина. Советские подразделения быстро разгромили польскую пограничную стражу, убив 21 и пленив 102 человека, и уже к 8 часам утра 17 сентября подвижная группа заняла Докшицы, к 18 часам – Дуниловичи. Здесь танки остановились по причине отсутствия горючего: бравый комдив-кавалерист отказался пропустить впереди славных конников тыловую колонну танковой бригады. Значительно отстала пехота: 27-я Омская имени Итальянского пролетариата стрелковая дивизия заняла в 12 часов Парафианово и подходила к реке Сервечь, 50-я стрелковая дивизия заняла Крулевщизну.
С неба «сталинские соколы» пачками разбрасывали «Обращение командующего Белорусским фронтом». Листовки носили ярко выраженный антипольский и антигерманский характер, Риббентропу они бы определенно не понравились:
Тем временем наступавшие от Витрино 5-я Краснознаменная имени Чехословацкого пролетариата стрелковая дивизия и 25-я танковая бригада (251 танк Т-26 и 27 бронеавтомобилей) к вечеру через Плису вышли к северной окраине Глубокого, где разоружили 3 офицеров и 175 солдат. Это направление охранял польский полк пограничной стражи «Глубокое», однако еще до советского нападения он был переименован в 3-й пехотный и практически в полном составе убыл на запад.
Советские потери в первый день похода составили 3 человека убитыми, 24 ранеными, и 12 красноармейцев утонули.
Отметим, что в армии комкора Кузнецова насчитывалось почти 122 тысячи человек, 752 орудия и 743 танка. Переход границы подтвердил данные советской разведки об отсутствии значительных группировок войск противника.
Все польские силы в Западной Белоруссии были представлены 45 тысячами солдат и офицеров, половина из них не была вооружена и организована. Границу Польши от Латвии до Украины охраняли полк КОР «Глубокое» (батальоны «Лужки» и «Подсвиле») под общим командованием подполковника Яна Свентковского, полк «Вилейка» (батальоны «Будслав» и «Красное», кавалерийские эскадроны «Красное» и «Ивенец») подполковника Юзефа Крамчиньского, полк «Барановичи» (батальоны «Столбцы» и «Клецк») подполковника Яцека Юры, бригада «Полесье» (батальоны «Людвиково», «Сенкевичи», «Давид-Городок», саперная команда «Столин») подполковника Тадеуша Ружицкого-Колодейчика.
С утра 18 сентября наши войска продолжили победоносное наступление. Для ускорения процесса 25-я танковая бригада была включена в состав подвижной группы, получившей приказ продвигаться к Свенцянам.
В 7 часов разведывательный отряд 22-й танковой бригады занял Поставы, а в 14 часов достиг Свенцян, куда в 15.30 подошли разведывательные группы 25-й танковой бригады и 24-й кавдивизии. При приближении советских танков к аэродрому в Кобыльниках оттуда улетело 38 польских самолетов, две машины поляки сожгли. Основные силы подвижной группы еще были на подходе, причем Ахлюстин вновь отказался пропустить вперед тыловые части танкистов, и 22-я бригада, дотянув до Свенцян, снова оказалась без топлива. В 22 часа Ахлюстин получил из штаба армии приказ на взятие Вильно.
Для выполнения поставленной задачи была сформирована подвижная группа из 10-го танкового полка 25-й бригады и разведывательного батальона 27-й стрелковой дивизии (в советском «пехотном» разведбате имелось 28–35 танков типа Т-26 и Т-38, в кавалерийском – 35–50) под общим командованием полковника Ломако, которая, собрав все наличное горючее, выступила в поход 19 сентября, сразу после полуночи. Вслед за ней несколько позднее двинулась моторизованная группа в составе 700 посаженных на автомобили кавалеристов. Тем временем отряд Ломако в 02.30 достиг Подбродзе, где разоружил 40 польских солдат, спавших на вокзале, а в 03.30 у Неменчина захватил мост через реку Вилию, арестовав
