одежду. В год, когда засуха лишит гончаров ближайшего ручья, возникнет потребность в воде. Отправившись на поиски емкостей для воды, ткачи отыскали бы гончаров. Но теплый климат и наличие постоянных источников воды не дают поводов для странствий. Старухи так и учили мальчиков: «Речному человеку степняк и гончар не брат». Человечество существовало на уровне цивилизации примитивных ремесел.
Но находились причины, заставляющие некоторые племена сниматься с привычного места и искать лучшей Доли. Например, постоянная угроза нападения со стороны шохотонов заставляла озерное племя отходить на запад и на север, отступать вверх по реке. Закончились привычные леса. Три-четыре сезона дождей племя шло по горным ущельям. Но как далеко могут уйти в горы люди, не знающие огня и одежды? Тревожное настроение передавалось каждому, кто способен был задаться вопросом о завтрашнем дне. Племя по-прежнему подчинялось старухам, но подспудное недовольство нарастало.
После катастрофы планета преобразилась. Изменился ландшафт четырех материков. Многие народы на гра-. ни вымирания. Но остались такие вечные чувства, как материнство, родительская любовь, сыновья привязан^ ность, желание добра ближнему. У старого поколения сохранилось желание жить без перемен, но взрыв недовольства в озерном племени был неизбежен. Выскажи молодые не сегодня-завтра недовольство, старухи могли потерять свою безграничную власть. Нужны одиночки, которых можно сурово наказать в назидание большинству. Подобными одиночками оказались члены семьи Лориана. Поэтому поступок Лориана стал поводом для назревавшего конфликта поколений. Под удар попал и шаман, обвиненный в нарушении запрета лечить больных колдовскими средствами.
Если сын отступник, что делать отцу? Шаман и отец спорят. Они уверены, что трясущийся в лихорадке мальчишка их не слышит.
— Я видел спящего на берегу Лориана, — говорил отцу шаман. — У него во сне подрагивали ноги! От мальчика, у которого во сне дергаются ноги, не следует ждать пользы для племени. Мозолистые пятки странника-бродяги не к добру.
— Мой сын вырастет настоящим мужчиной, — запальчиво возразил отец. — Он научит прибрежное племя ничего не бояться. Ни опасного человека, ни дикого зверя.
— Ерунда! Шохотоны приходят когда хотят и делают что хотят. Похищают красивых девушек, и что мы? Нас распирает гордость, мы наполнены ею, как речным илом. Мы всего боимся. И винить следует старых женщин, потому что старуха не будет отстаивать от шохотеяев любимую внучку, а лучше придумает какую- нибудь байку и отведет племя дальше в пески.
— Люди не смогут прожить до конца мира без живых зверей. Лориан правильно сделал, что оскорбил Говорящий Камень. Ложный бог не принес племени удачу. Люди должны задуматься и многое изменить в жизни.
— Все можно изменить, но будут ли перемены к лучшему?
Вопли старух в становище привлекли внимание мужчин на острове. Старухи обнаружили желтое пятно в зубастой пасти Говорящего Камня и подговорили мужчин к мщению. Громко требовали наказания для осквернившего святыню. Мужчины отмалчивались, а старухи вели между собой перепалку:
— Речное племя давно живет без насилия.
— Но простительно ли мальчишке надругаться над: Большим Камнем?
— Только ублюдок додумался бы помочиться на защитницу племени.
Шаман забеспокоился:
— Что там происходит? Что они так раскричались? Шохотоны, что ли, напали на старушечьи шалаши?
Отец разбудил мальчика. Втроем они переправились с острова на берег. С первого взгляда отец понял, что происходит в племени, и спрятал испуганного Лориана за широкую спину. Не было нужды особенно вслушиваться в речи стервозных старух, чтобы понять — на совете племени побеждала более агрессивная сторона. Самые безумные истерично кричали:
— Отрежьте ему… Отрежьте пакостному мальчишке! Пускай знает, как осквернять святыню!
Необъяснимым образом именно выкрики безумных старух подтолкнули озлобленное племя к действию. Мать тревожно вздрогнула, когда раздались призывы к возмездию. Она подалась вперед, согнув в локтях руки.
— Кто хотел попробовать крови моего сына? — с вызовом произнес отец.
Ободренные первыми шагами бездумной толпы» старухи неистовствовали:
— Трусы! Что же вы остановились? Чего боитесь? Их всего двое!
«Ошибаетесь, старые дуры, — подумала синеглазая. — „Их трое — шаман тоже встал на защиту мальчика».
— Сбейте их с ног! Схватите мальчишку! Не пускайте мальчишку к воде! Хватайте отступника! Накажите его каменным ножом!
— Кто дотронется до моего сына, тот умрет в мучениях! — предостерегающе воскликнула мать.
Но мужчины с отвисшими животами слушали старых женщин. Двое бездумно шагнули вперед, и в следующее мгновение полетели на камни. Одного отец ударил в челюсть, другому смял складчатый живот. Впервые Лориан увидел, как человек ударил человека. Так вот чему можно поучиться у отца! Отец умеет драться! Как у него это красиво получилось! Остальные на миг опешили. Но тут же ринулись на троих храбрецов. Что тут началось! Отец налево и направо расшвыривал нападавших. Мать молотила их каменным ножом. Кровь хлестала из располосованных тел. Страшна женщина, вступившаяся за свое дитя! Ей недостаточно крови. Упавших она лупила коленками и пятками. Шаман действовал хитрее, заваливая мужчин на себя, и в этой куче вязли все, кто вздумал было обойти окровавленный нож и сбитые в кровь кулаки.
— Плыви! Бери дерево и плыви! — крикнул отец. — Плыви и не возвращайся!
— Не возвращайся! — эхом повторила мать. В ее хриплом голосе трудно было узнать знакомую интонацию.
Лориан ничего не видел и не слышал. Стремительно вбежав в воду, он перепрыгнул через покойницу, выхватил из ее объятий кусок дерева, грудью упал на деревяшку и поплыл. «Убегаю впервые в жизни. Кажется, получается неплохо. Если бы отец видел, он бы одобрил», — пронеслось в голове.
Троих его защитников толпа смела со своего пути, но. остановилась в прибрежной воде. Следующий шаг смог, бы сделать лишь тот, кто умел плавать. Таких в озерном племени не оказалось.
— Проклятая рыба ускользнула! — кричали вдогонку мальчику рассвирепевшие, окровавленные сородичи.
Не переставая плыть, Лориан оглянулся. К горлу подкатил комок, и мальчик заплакал. Наконец скрылся из виду знакомый берег. Держась за «плавники» деревянной рыбы, он отплыл далеко по течению от становища. Лориан успокоился и перевернулся на спину. Нет, никто из них не догадался бросить в него камнем. Интересно, а он бы сам так сделал? Наверняка! Смогла же мать ударить ножом человека. Прощайте, сородичи!
Природа восстановила чистоту океана, но глаз человеческих он не радует. Океанский простор пугает племена, которым достаточно и водицы из луж после теплого летнего дождя. Деревья в лесах почти достигают неба, воду из реки может пить грудной младенец, а степь в цветении напоминает голову длинноволосого юноши, безмятежно выспавшегося в цветной глине. Но некому восхититься красотой воскресшей природы. Люди, прикованные к местам проживания, утратили чувство прекрасного. Природа восстановила пересохшие реки, но, что пользы от речного простора, если люди боятся воды! Живут на речном берегу, но счищают грязь с тготных тел каменными скребницами! Редок странник в высокой траве на равнинах Перуники. И все же порой возникали обстоятельства, принуждавшие людей сниматься с насиженных мест. Так случилось и с теми, кто был согласен с правлением старушечьего совета.
Начинался исход в неизвестность, возможно в исконные земли племени шестипалых. Все напивались водой впрок. Затем старухи проверяли, каждый ли мужчина взял с собой камешек с дыркой. Это обещало чистую воду в пути. Ибо вода в гористой местности такая же редкость, как изображения каменной рыбы на гальке, случайно поднятой с речного берега.
Да, свершилось. Род синеглазой старухи, в который входили отец и мать Лориана, их братья и сестры
