а он куда как старше тебя. Посмотри-ка, дружок, сначала вокруг.
И Лориан послушно впитывал в себя все, что видел н слышал. Его руки осваивали ремесло за ремеслом, глаза научились распознавать предметы на горизонте, его ноги вызывали зависть у опытных быстробегов. Он удивлялся как услышанному, так и увиденному. Хорам! Удобная разборная конструкция. Поверх деревянных столбов и перекрестий набрасывается циновка из тростника, и не страшен кочевнику ветер или дождь. Лориан научился собирать походную юрту. Как-то в дороге Тенихан якобы в шутку предложил Лориану стать шутом при новом вожде кочевого племени, Лориан отказался. Тогда его отдалили от свиты Тенихана и подвергли испытанию. Однажды Лориан увидел жезл, лежащий за пологом шатра вождя. Тенихана в шатре не было. Впервые у Лориана мелькнула мысль о своем предназначении быть вождем, Смутная эта мысль вскоре позабылась, но надолго запомнилась картина: жезл в шатре.
Жизнь кочевника — бесконечная смена новых впечатлений. Самым удивительным для Лориана было известие о существовании племени, которое повсюду после себя оставляет следы животных! Любопытно, что в этом племени говорили: «В воде следа нет».
«Кочевник всегда оставляет после себя метку. Наше племя называет такие метки „хом'. Если у тебя есть враг, он всегда найдет тебя по хому. Если в степи есть друг, хом ускорит вашу встречу. Сильный мужчина от врага не прячется», — часто говаривал Тенихан. «Каменные истуканы — хомы кочевых богов?» — сразу же подумал Лориак. Впрочем, были возможны и нежелательные встречи. Например, с коварным племенем огневиков, которое превратило не одну плодородную долину в пепелище. Выжигать огнем степь — любимое занятие огневиков. На вопрос Ло-оиана кочевник, когда-то встречавшийся с огневиками, сказал, что они поклоняются Орохану — богу огня. Огневики, дескать, считают, что, где растет трава, там обязательно будет огонь. «Степь без огня не живет». Лориан задумался над этим изречением, но так и не понял его смысла. Мир щедро рассыпал перед Лорианом кусочки замысловатой шарады, разгадать которую у него не было физических возможностей до тех пор, пока жизненные наблюдения не превратятся в самостоятельные интеллектуальные усилия. Шарада, заданная мальчику, но будет разгадана мудрецом. Худенький мальчик брел по пепелищу чужой долины, утопая по колено в теплой золе. Вся растительность была уничтожена пламенем. Подрастающий Лориан стал свидетелем, как от религиозного преклонения перед никем не виданными животными племена переходили к обожествлению природной стихии. Мальчик был далек от осознания разницы между поклонением родного племени загадочной рыбе и культом огня, жертвой которого мог стать любой из самих же огневиков. Действительность побеждала родовую память через победу одного мифа над другим. Реальность одерживала верх в войне мифологий. Идя по выжженным следам огневиков, Лориан оказался вовлечен в поток явлений, грозящих изменить психологию примитивного человечества. Вера в разрушительное начало природных стихий предотвращала появление идеи человекоподобного бога.
Мир природы подламывал под себя человека, пытающегося отстоять веру в реальность исчезнувших животных. Требовалась сила для отстаивания новых идеалов, смутно выражаемых в культе животного. Для Лориана такой силой могли оказаться любовь к утраченной семье — к отцу, матери, роду, умирающему племени, вера в исключительность предназначения. Видимо, огневики были первыми, кто утратил упование на созидательное начало человеческого гения. Все ли огневики? Не было ли у них свободомыслящих одиночек, таких как его отец? Тенихан верит в лошадь, но почти все остальное племя предпочитает поклоняться Овохану. Кто видел лошадь? В животных верят одиночки, выбивающиеся из общего течения племенной! жизни. Порволаны. Лориан предчувствовал, что его воспитанием должны заняться именно они, а не мужчины и женщины племени, верующего в природную стихию.
Цивилизация на огромной планете Перунике могла быть создана через укрепление религии и развитие ремесел и искусств. По Ойкумене бродили философствующие одиночки, которые могли бы Лориану подсказать единственный путь спасения племен от надвигающегося упадка. Появлялись мудрецы, которые могли привить идеи цель философским школам, найдись на всей Ойкумене хотя бы три-четыре слушателя для них. Было бы кому рассказать о наболевшем, а мысли о закономерном расцвете искусств и появлении новых религий не только возможны, но и стали своего рода интеллектуальной традицией у бродячих философов. Беда в том, что пока тропы их странствий не пересекались ни с себе подобными, ни с теми, кто мог стать их слушателем. Семена мудрости и сомнений обещали дать первые всходы. Но слушателей пока не находилось. Что может одиночка? И что может одинокий мальчик, осквернивший святыню племени? Встретит ли он мудреца? Сможет ли приложить минимум усилий для того, чтобы подобная встреча состоялась? Нужна воля для того, чтобы оторваться от полюбившегося образа жизни, чтобы не связывать жизнь с одним племенем. Нужна воля для продолжения пути.
Лориану нравилась одна девочка с раскосыми глазами. Юная смуглолицая кочевница с черными, как беззвездная ночь, волосами, ниспадающими на оливковые плечи, длинными крепкими ногами, стройным станом. Красавица Рило была из тех, что нравятся чужакам. Соплеменники неохотно берут смазливых в жены. Слишком много неприятностей и хлопот обещала в будущем прелесть девушки. Лориану она напоминала пухлогубую девчонку, которой он когда-то подарил цветок. Степной девочке он не дарил цветов.
Прошлое напоминало о себе кошмарными сновидениями. Снилась, например, старуха с рыбьей чешуей вместо человеческой кожи. Прошлое — это смятенные мысли, это всегда причина смутного беспокойства. Лориан все чаще вспоминал слова шамана о племени колдунов, которые владеют человеческими сновидениями. Рыба — из камня, лошадь — из дерева. Может, они приходили к нему во сне по чужому велению? Впрочем, постепенно тревожные сны отступали, но зато снилась ему Ойкумена. Мальчик лежал в юрте, нервно перебирая во сне натруженными ногами, а богиня удачи Доля навевала ему видения грядущих приключений, опасных походов, нашептывала отрывки будущих бесед с умными соратниками и верными единомышленниками. Богиня завладела мальчишеской душой. Мальчику снились земли, населенные добрыми людьми и красивыми животными…
Восточная Ойкумена — огромный материк. По северному берегу тянется длинная гряда высочайших Облачных гор. Постепенно снижаясь, они переходят в плоскогорье Трехморья. Трехморье — равнинный перешеек, соединяющий четыре материка огромного континента. На перешеек давят могучие волны Соленого океана. Известен его капризный норов. Легенды об ураганах сохраняются в людской памяти. Распространены среди кочевников и равнинных людей сказания о тысяче островов под названием Опоно, обещающие счастье всякому, кто до них доберется. Узкая полоса мира омывается со всех сторон океаном. В горах Восточной Ойкумены перешеек окаймляется самым большим пресным водоемом на планете — озером Балхан. Озеро окружено лесистым плоскогорьем. Озерная вода ценится за чистоту и вкус, но люди предпочитают селиться в лесах или в степи, вдали от загадочного озера. Более удобным местом для заселения издавна считается дельта Миссии. Сбегая с Облачных гор, которые на западе достигают неба, река тянется по всему материку и впадает в океан…
Год прошел в беспрерывном беге и в осмыслении нового мироощущения. Большая Рыба оставалась в памяти, но в мыслях был бог над богами — Яр-Ярик, имевший, впрочем, внешнее сходство с вождем племени. Впервые в образе Яр-Ярика Лориан сталкивался с зарождением идеи единого Бога для всех племен Ойкумены. Власть одного бога над мелкими божествами предвещала скорое объединение племен под рукой сильного человека. Но Лориан был слишком мал, чтобы задаться вопросом: в каких взаимоотношениях находятся Большая Рыба и Яр-Ярик?
Однажды Лориан заметил, что кочевники не могут прочитать знаки, оставленные на дне глиняной посуды, приобретенной в обмен на захваченных девочек племени ныряльщиков. Лориану вспомнились слова шамана о всесилии грамотного человека. Где искать племя грамотных людей? Как противостоять Китовласу? Упрямыми вопросами он задался, когда они вышли к Миссии. «Прошел год, а живых зверей нет как нет», — с огорчением думал Лориан.
Он теперь умел быстро бегать. Он догнал бы любое животное на суше и вплавь любую рыбу в воде. Не раз кочевники пересекали мелкие речки, впадающие в Миссию, но в воде не было даже каменных рыб. Проходили через безбрежные заросли густого кустарника, но нигде не было животных. Напрямую мальчик спросил у Тенихана:
— Есть ли на Миссии Страна Живых Зверей?
— Нет, — ответил Тенихан, ибо обманывать не хотел.
— Тогда я отхожу от реки, — сообщил Лориан о принятом решении.
