восходящего светила. Собеседник продолжал бубнить об «охлаждающей страсти и о камне, успокаивающем бури, обеспечивающем победу в морских сражениях и спокойствие в морских путешествиях».
— При дневном свете олексорит — прозрачный, голубовато-зеленый камень, а при освещении факелами и пожаром становится красно-малиново-пурпурным или фиолетово-красным.
Прерывая будущего ученика Школы Мооса, Лориан спросил:
— А есть среди них камень свободы?
— Алмаз обладает многочисленными волшебными свойствами. В моем племени колоту, сумевшему расколоть алмаз, давали свободу. Самый могущественный среди известных талисманов, алмаз наделяет владельца силой, храбростью и делает неуязвимым в противоборстве с Ки-товласом. Мои родители рассказывали, что алмазный порошок — смертельный яд.
— Как ты думаешь, из какого камня был сделан самый главный перстень Ондрона? Из алмаза?
Лимата нахмурился:
— Ты не сказал мне о принятом решении.
— Я иду в деревню грамотных. Изучать письменность. С подсказки мудрых свитков и их хранителей я начну новые поиски Страны Зверей. Сам на восток я не вернусь, найду кого послать. Для такого несложного поручения сойдет и Напролик. Мне указана дорога на запад. Если в деревне грамотных я не найду подсказки, уйду к Огромному Оплоту, буду искать встречи с Черными Колдунами.
— Быть тебе вечным странником, — сказал Лимата. — Об одном тебя прошу: никогда не лижи золото языком и останешься человеком.
Лориан принял к сведению этот странный совет.
— А разве ты уготовил себе другую тропу? — спросил юный пророк.
— С углей этого кострища я начинаю малую охоту за перстнями Ондрона, для того чтобы обеспечить племя хоболов силой и властью. Я хочу для себя всего, что может желать настоящий мужчина. А ты ищешь Страну Зверей… Но ведь нет такой страны, нет ни на одном из материков Ойкумены.
— Тогда я буду искать камень, по которому можно перейти на Андомору.
— Детские россказни, — брезгливо поморщился Ли-мата. — Ты имеешь в виду алобан. Ему приписывают возбуждающие свойства. А еще он исцеляет раны, воспаления и, между прочим, полезен особо сердитым при вспышках гнева. Побори недовольство и признай, что сам ты не проверял алобан на его чудодейственные качества… Зря ты мне не веришь. Есть средство, которое может тебя образумить и заставит относиться к моим словам серьезно.
Лимата нагнулся, засунул руку под набедренную повязку и достал крохотный, туго перевязанный мешочек.
— Признайся, ты хочешь узнать, что в нем? — спросил Лимата, подбрасывая мешочек на ладони.
Напролик перестал храпеть и шумно заворочался. Лимата весь был в ожидании ответа. Лориан попытался угадать:
— Онегон — камень с алмазным блеском. Мастера по обработке камней носят веревочные пояса и ремни, украшенные онегоном. Ты доволен, что стал обладателем оне-гона? Нет, здесь что-то другое.
По выражению лица Лиматы трудно было понять, угадал Лориан или нет.
— Наверняка в твоем мешочке алемандин, который помогает его хозяину сохранять секреты в неприкосновенности. Или красно-бурый карбункул, по названию хобольского рода «бидажази». Может быть, это пурпурный «бидажази»? Он помогает оставаться трезвым, сколько бы ты ни выпил, и усмиряет плоть, если приложить его к голове. Такой камень дарили любимым сыновьям в больших хобольских семьях. Известен как камень шаманов заоплотных племен. Это надежное средство от веснушек, но тебе он почему- то не помогает.
Лимата надменно усмехнулся:
— Тебе придется взять эти обидные слова назад, когда ты узнаешь, какой камень я держу в руке.
Тишина, нависшая над костром, была прервана шумным сопением Напролика. Изнывая от желания хоть краешком глаза взглянуть на лиматовский мешочек, мураявр перестал притворяться, что спит, и встал на корточки вблизи огня.
— Это перстень Кикура, — прошептал Напролик. Лориан выдохнул:
— Ура! Вот почему Кикур возглавлял погоню в перчатках! Самый ленивый и глупый конан из окружения вожака знал, что Кикур утратил волшебный перстень, но для остального мира это было скрыто!
— Он делает человека бодрым и разумным, — продолжал, осмелев, мураявр.
— Может, у тебя в руках борода — всего лишь подделка? — высказал подозрение Лориан. — Я слышал, такое случается со слишком самоуверенными: им попадается ложный камень с пластиной, которая придает ему блеск?
— Ты не угадал, а попытку мураявра я не засчитываю, — самодовольно засмеялся Лимата.
— Что ты хочешь этим доказать? — спросил Лориан.
— А ты не догадываешься?
— Нет.
— Мы, хоболы, всегда были умней конанов.
— Кикур не знал, что ты хобол.
— Правильно, иначе он бы меня заплевал до смерти. Понимаешь?
— Ты использовал Кикура? — догадался Лориан.
— Разумеется.
— Ты надеялся на то, что Кикур поможет тебе отыскать другие перстни?
— Я был близок к цели. Как ты думаешь, мог полуслепой юнец без опаски бродить по Восточной Ойкумене, когда облавы на мальчиков и загоны племен идут каждый день от зари до заката?
— Лимата, ты умен! — воскликнул Напролик. Лимата сдержал улыбку.
— Лестью меня не возьмешь. Отгадывайте камень. Лориан и Напролик задумались.
— Волшебный перстень поможет мне, и я разрушу Огромный Оплот. Тогда мое племя завладеет миром. Но для начала Огромный Оплот будет уничтожен. Я вижу его в руинах. Перстень расчистит дорогу к власти. Кто со мной, тот будет рядом с перстнем.
— Нефрит? Или, может, яшома? Это самые древние камни Перуники, — пытался угадать Напролик, с виноватым видом поглядывая на Лориана. — Говорят, в Ми-лазии у племени золотарей яшома ценится выше прочих камней. За нее золотари обещают отдать любую красивую девушку и разрешают чужаку жить сколько он захочет, ничего не делая и пользуясь богатствами всех родов. Лимата, там у тебя яшома- камень.
Когда Лимата сказал «нет», мураявр тихонько заскулил от любопытства. Оставалась последняя попытка, и Лориан, чуть помедлив, склонил голову набок и стал рассуждать вслух:
— Перстень у Кикура сделан из сплошного камня черного цвета. Хоболам известны черный алмаз, гогат, гоматит, турмолин и шипон. Шипон состоит из неправильных зерен, имеет много примесей и светлеет на солнце. Я видел перстень на мизинце Кикура — он не из шипона. И не из черного алмаза, который очень трудно поддается обработке. От гоматита я тоже отказываюсь.
— Почему?
— Гоматит ты упоминал. Зачем тебе открываться? Умный хобол не стал бы случайно упоминать в разговоре искомое слово.
— Думаем или сразу отвечаем? — запальчиво спросил Напролик.
— У тебя в мешочке черный камень турмолин.
Напролик взвыл от восторга еще до того, как Лимата согласно закивал и развязал мешочек. Огромный кикуровский перстень лежал на ладони у Лиматы.
— Какой огромный, — прошептал Напролик. — Небось напился человеческой кровушки.
— Посмотрели — и довольно.
Лимата завернул перстень в истрепанный кусок лоновой ткани и стал укладываться ко сну. Утром Лориан, у которого от бессонницы синели круги под глазами, пожал на прощание руку молодому хоболу.
— Вижу, не передумал, — отозвался Лимата на прощальное рукопожатие. Не отпуская руки Лориана,
