Хассани и его последующее убийство были «подробностями», которые не заботили Лукрецио Аренаса?
— Я хочу вам сказать, что он — из тех, кто будет со смехом слушать деловые новости, со всеми их потрясающими «деталями, о которых стало известно в последнюю минуту», или смотреть канал вроде «Блумберга», пусть тот и отлично разбирается в своей тематике, — пояснил Аларкон. — А потом он расскажет вам о том, что происходит
— Так о чем вы говорили?
— Мы говорили о власти.
— Вряд ли мне это чем-то поможет.
— Да. Но мне это оказало гигантскую помощь, — заявил Аларкон. — Я откажусь от лидерства в «Фуэрса Андалусия» и вернусь в бизнес. Я сделаю заявление для прессы сегодня утром, в одиннадцать часов. Ничего больше не осталось, Хавьер. С «Фуэрса Андалусия» покончено.
— Что же он говорил вам о власти?
— Что все, что имеет отношение к политике и так для меня значимо: люди, здоровье, образование, религия… что все это — частности, и ничто из этого невозможно без власти.
— Думаю, я могу это понять.
— У бизнесменов есть поговорка: то, что происходит в США, лишь лет через пять начинает происходить у нас, — продолжал Аларкон. — Лукрецио сказал мне: посмотри на администрацию Буша, и ты поймешь, что при демократии можно достичь власти, лишь обладая ярко выраженным ощущением, что вы никому ничего не задолжали.
— Вы должны всем тем людям, которые сделали возможным ваш приход на высокий пост, — заметил Фалькон.
— И вы должны им так много, что начинаете чувствовать:
Фалькон уходил, когда прибыли трое вооруженных полицейских. Фалькон поехал обратно в управление, удивляясь собственной наивности: как он мог подумать, что Хесусу Аларкону удастся получить что-нибудь хоть отдаленно напоминающее признание от такого существа, как Лукрецио Аренас?
Эльвира был один в своем кабинете, он стоял у окна и всматривался в улицу сквозь жалюзи, словно ожидал увидеть каких-то захватчиков. Не оборачиваясь, он сказал Фалькону, чтобы тот готовился к большой телевизионной пресс-конференции, время которой пока не назначено.
— Вот-вот приедет СНИ, — сообщил он. — Вам удалось что-нибудь вытрясти из Аларкона?
— Ничего. Сегодня утром он уходит в отставку, — сказал Фалькон. — Он получил от своего старого хозяина урок власти, который отбивает всякую охоту заниматься политикой.
— Похоже, его старого хозяина настигло возмездие, — заметил Эльвира. — На трамплине в бассейне нашли карточку. Такую же, как на трупе Сезара Бенито в номере отеля. Арабский текст. Цитата из Корана насчет врагов Аллаха.
Эльвира повернулся, лишь когда почувствовал, что за его спиной вот-вот разразится буря.
— С вами все в порядке, Хавьер?
— Нет, — ответил тот сквозь стиснутые зубы. — Не все в порядке.
— Вы рассердились? — удивился Эльвира. — Конечно, новость очень тревожная, но…
— Меня предали, — сказал он. — Эти сволочи из СНИ предали меня, и из-за этого мы лишились возможности раскрыть все дело.
В открытую дверь постучали. Вошли Пабло и Грегорио. Фалькон не стал пожимать им руки, поднялся и подошел к окну.
— Что здесь происходит? — осведомился Эльвира.
Пабло пожал плечами.
— Я завербовал своего друга-марокканца… — начал Фалькон.
Грегорио попытался перебить его, заявив, что это сверхсекретная операция СНИ, не подлежащая разглашению. Пабло велел ему сесть и заткнуться.
— Мой марокканский друг внедрился в группу, которая отправила Хаммада и Сауди с гексогеном в Севилью. Группа потребовала, чтобы он показал свою преданность, пройдя обряд посвящения. В ходе этого ритуала они велели ему узнать у меня, кто стоял за заговором «Фуэрса Андалусия». Я отказался это делать. И как раз в этот момент очень вовремя произошел разрыв связи — из-за «проблем с новой программой шифрования». С тех пор я так и не смог установить контакт со своим другом. Не думаю, что смерть Сезара Бенито и Лукрецио Аренаса не имеет отношения к случившемуся. Полагаю, мой отказ помочь был перехвачен и заменен той информацией, которую просил мой друг. Тот факт, что оба этих человека были найдены мертвыми и рядом с ними лежали цитаты из Корана, видимо, указывает на то, что им успешно отомстили.
Эльвира взглянул на людей из СНИ.
— Это не так, — заявил Пабло. — Эти факты ничего не доказывают, но мы можем показать вам протоколы передачи данных. Ваш отказ помочь действительно
— Агустин Карденас только что выдал мне Сезара Бенито, — медленно проговорил Фалькон.
— Мы знаем, — ответил Пабло. — Мы говорили с Мадридом. Они забрали запись, о которой он рассказал, когда вы его допрашивали.
— Вы приперли его к стенке, — заметил Грегорио.
— По убийству Татеба Хассани, — уточнил Фалькон. — Вам не кажется, что родные погибших в Сересо заслуживают немного большего?
— Возможно, им поможет суд, — проговорил Эльвира.
— Вы же сами сказали во вторник вечером, — напомнил Пабло, — теракты — вещь сложная. У вас есть лишь
— Кроме электрика, который принес «Гома-2 ЭКО», — уточнил Фалькон. — И, конечно, кроме тех людей, которые настолько презирают закон и порядок, что уничтожают всех, кто может сделать их уязвимыми.
— Вы должны быть довольны тем, чего вы достигли, — проговорил Пабло. — Вы предотвратили укрепление в андалузской политике влиятельной группы опасных католических фанатиков. Кроме того, в ходе расследования мы благодаря анализу действий Хаммада и Сауди раскрыли заговор исламских экстремистов. Хуан считает, что это не такой уж чудовищно плохой результат.
— Что подводит нас к текущим задачам, — вставил Эльвира. — Хаммад и Сауди. Их фото активно показывали в новостях, и отклики так и посыпались. К сожалению, их видели по всей Испании. Их встречали в один и тот же день и в одно и то же время в Ла-Корунье, Альмерии, Барселоне и Кадисе.
Эльвире позвонили на мобильный.
— Охота на Хаммада и Сауди — пустая трата времени, — заявил Пабло. — Прошло четыре дня. Они давно сделали то, что им нужно было сделать, и исчезли. Теперь нам может помочь только разведка.
Эльвира снова подключился к разговору:
— Звонили из Гражданской гвардии. Они нашли свидетелей, которые видели Хаммада и Сауди во вторник, пятого июня, рано утром, на участке проселочной дороги около деревни Саусехо, примерно в двадцати пяти километрах к югу от Осуны.
— А как нам убедиться, что это надежное свидетельство? — поинтересовался Пабло.
— Они меняли левую заднюю покрышку белого «пежо-партнера», — ответил Эльвира.