– Сеньорита, вы меня помните?
Меня обрадовал ее ответный взгляд, а еще больше слова:
– Помню ли вас, caballero? Что за вопрос! Конечно, помню и всегда буду помнить!
– Вы очень добры, говоря так. Я польщен тем, что вы меня не забыли.
– Как я могла забыть, сеньор? Вы спасли меня. Если бы не вы…
– Прошу вас, не говорите больше о такой мелочи. Мне только жаль, что это помешало вам приезжать в город, как обычно. Но, может, вам это все равно?
Задавая этот вопрос, я смотрел ей в лицо.
– Конечно, не все равно. Дома так скучно и одиноко – иногда.
– Одиноко? Но вы можете разговаривать со своим замечательным попугаем!
Она в ответ рассмеялась.
– Попугай – слишком скучное общество.
– В этом я с вами не согласен. Мне бы он точно не наскучил. Я согласен слушать его всю жизнь.
Она посмотрела на меня слегка удивленно и вопросительно.
– Если он вам так нужен, сеньор, можете его взять. Когда брат в следующий раз поедет на рынок, он привезет его.
– Ах, сеньорита, для меня главное не сам попугай, а то, что он говорит…
В ее взгляде по-прежнему сквозило удивление.
– «Не попугай, а что он говорит»? Что вы имеете в виду?
У меня на языке было «Лорита», но я удержался. Наша дружба еще недостаточно крепка для такой фамильярности, и девушка может принять мой ответ за грубость. Но мне нужно было что-то ответить.
Поэтому, запинаясь, я проговорил:
– Неважно, не имеет значения… не сейчас… Когда встретимся снова… но… – Я замолчал, думая о том, как маловероятна наша новая встреча. Эта мысль, словно темная завеса, отделила нас друг от друга. – Вы ведь не все время будете держаться подальше от города?
– Надеюсь. Мне так хочется снова увидеть ваших храбрых солдат, как они одновременно поворачивают и съезжаются. О, какое это было великолепное зрелище!
– Я рад, что оно вам понравилось. Надеюсь, вы увидите его еще – много раз.
– Я бы с радостью, если отец позволит. Но эти «красные шляпы»…
Она внезапно замолкла, глядя в темноту, и я увидел на ее лице выражение, похожее на страх.
– В чем дело? – спросил я.
– Мужчина, похожий на него.
– На кого?
– На «красную шляпу», того самого, который гнался за нами на канале.
– Где вы его увидели?
– Он стоял вон там. – Она указала на один из увитых зеленью столбов, поддерживающих навес. – Но сейчас его уже там нет.
– У него была красная лента на шляпе?
– Нет, сеньор. Мне показалось, что я узнала его лицо. Как вам говорил мой брат, мы видели его несколько раз, но он всегда бывает одет по-разному. И сейчас он в другом платье, если это тот самый человек. Надеюсь, это не так.
– Я тоже надеюсь. Вы простите, если я оставлю вас ненадолго?
Она, по-видимому, не очень обрадовалась моему желанию отойти, но ответила:
– Si, сеньор.
– С вашего разрешения, я вскоре снова отыщу вас и попрошу быть моей партнершей в танце.
Получив такое разрешение, я повернулся и отошел.
Прошло не менее получаса, прежде чем я снова присоединился к ней. Все это время я бродил в толпе, всматриваясь в лица всех мужчин. Но все бесполезно. Никто из встречных не был похож на сеньора дона Иларио. Нужно ли объяснять, что я искал именно его?
Должно быть, она ошиблась. После всего случившегося, наверное, она боится и ей всюду мерещится этот человек. Именно в этом дело.
Придя к такому заключению, я прекратил поиски и вернулся к ней.
Я видел, что она за это время танцевала несколько раз и с разными кавалерами. Мысли мои были заняты Эль Гуапо, и поэтому я не обращал внимания на ее партнеров. Только изредка поглядывал в ее сторону, восхищаясь ее грациозностью. Для меня смотреть на нее и восхищаться означало одно и то же. Никого из танцующих нельзя было сравнить с нею. La Bella казалась самой баядерой![18]
Наконец я пригласил ее на вальс!
Танец был в старинном стиле, который Байрон назвал бы «поэзией движения».
