Я долго странствовал по свету, Я всё увидел, всё узнал, Но, мглой туманною одета, Ты мимо шла, мой идеал. Я много понял звезд лучистых, Одна лишь тайный свет лила, Как лунный отблеск серебристый, Была печальна и светла. И долго вещие зеницы Смотрели в сумрачный туман, Где ярко-красные зарницы Мрачили неба океан. Теперь я понял тайну ночи, Нашел Тебя, мой Идеал… Твои лишь ныне блещут очи, Как вечно Сириус сверкал!.. 7 августа 1898. Дедово
«В море одна лишь волна — быстротечная…»
В море одна лишь волна — быстротечная. В небе одна лишь звезда — бесконечная. В мире одна лишь душа — вечная. 12 августа 1898
«В моей душе больной и молчаливой…»
В моей душе больной и молчаливой Сложилась песня чудная одна, Она не блещет музыкой красивой, Она туманна, сумрачна, бледна. В ней нет напева, звук ее нестройный Не может смертный голос передать, Она полна печали беспокойной… Ее начало трудно рассказать… Она одна сложилась из созвучий Туманной юности и страждущей любви, Ее напев чарующий, певучий Зажег огни в бледнеющей крови. И счастлив и несчастен бесконечно Тот смертный, чью она волнует кровь, Он вечно страждет, радуется вечно, Как человек, как гений, как любовь!.. 20 августа 1898. Шахматово
Поляна в Прасолове-Эскинском.
«Табор шел. Вверху сверкали звезды…»
Цыгане шумною толпой
По Бессарабии кочуют…
Табор шел. Вверху сверкали звезды. Кончил он тяжелый, трудный путь, Кончил буйной прихоти наезды И, усталый, жаждал отдохнуть. Но в сердцах еще играла дико Кровь, и темный лес гремел, Пробужденный звоном, свистом, криком, На веселье сумрачно глядел. Так кончали буйные цыгане Дикой, звонкой прихоти наезд… В высоте, на темном океане Меркли, гасли легионы звезд. 22 августа 1898
«Как мучительно думать о счастьи былом…»
Как мучительно думать о счастьи былом, Невозвратном, но ярком когда-то,
