Том 2. Стихотворения и поэмы 1904-1908

Зачатый в ночь, я в ночь рожден,
  И вскрикнул я, прозрев:
Так тяжек матери был стон,
  Так черен ночи зев.

Когда же сумрак поредел,
  Унылый день повлек
Клубок однообразных дел,
  Безрадостный клубок.

Что быть должно — то быть должно,
  Так пела с детских лет
Шарманка в низкое окно,
  И вот — я стал поэт.

Влюбленность расцвела в кудрях
  И в ранней грусти глаз.
И был я в розовых цепях
  У женщин много раз.

И всё, как быть должно, пошло:
  Любовь, стихи, тоска;
Всё приняла в свое русло
  Спокойная река.

Как ночь слепа, так я был слеп,
  И думал жить слепой…
Но раз открыли темный склеп,
  Сказали: Бог с тобой.

В ту ночь был белый ледоход,
  Разлив осенних вод.
Я думал: «Вот, река идет».
  И я пошел вперед.

В ту ночь река во мгле была,
  И в ночь и в темноту
Та — незнакомая — пришла
  И встала на мосту.

Она была — живой костер
  Из снега и вина.
Кто раз взглянул в желанный взор,
  Тот знает, кто она.

И тихо за руку взяла
  И глянула в лицо.
И маску белую дала
  И светлое кольцо.

«Довольно жить, оставь слова,
  Я, как метель, звонка,
Иною жизнию жива,
  Иным огнем ярка».

Она зовет. Она мани́т.
  В снегах земля и твердь.
Что́ мне поет? Что́ мне звенит?
  Иная жизнь? Глухая смерть?

12 апреля 1907

«С каждой весною пути мои круче…»

С каждой весною пути мои круче,
  Мертвенней сумрак очей.
С каждой весною ясней и певучей
  Таинства белых ночей.

Месяц ладью опрокинул в последней
  Бледной могиле, — и вот
Стертые лица и пьяные бредни…
  Карты… Цыганка поет.

Смехом волнуемый черным и громким,
  Был у нас пламенный лик.
Свет набежал. Промелькнули потемки.
  Вот он: бесстрастен и дик.