[59] За этим завуалированным приглашением к агрессии последовало явно провокационное нападение Израиля на египетские войска в полосе Газа, во во время которого были убиты и ранены 150 человек, включая женщин и детей. Пропагандный гвалт о «злодее» и «египетской агрессии» на всём Западе продолжал тем временем нарастать. Два весьма символических события показали в те дни, как далеко зашло закрепощение Англии Сионом. В июне 1956 г. в Лондоне, в роскошном средневековом зале Гильдхолла т. н. «Англо-Еврейская Община» праздновала «трёхсотлетие поселения евреев на британских островах»;[60] супругу молодой королевы, герцогу Эдинбургскому, было предложено для участия в банкете надеть на голову еврейскую ермолку. В сентябре того же года «Общество Кромвеля отслужило молебен(!) у статуи цареубийцы и палача ирландских священников в Дрогхеде, чтобы отпраздновать ту же сказку о „возвращении“ евреев в Англию при Кромвеле; президент почтенного общества, некий г. Исаак Фут, „рекомендовал“, чтобы молодой принц Чарльз, если ему случится взойти на престол, принял имя „Оливера Второго“, потому что „мы не хотим иметь Карла Третьего“. От внимательных наблюдателей не ускользнёт упорство, с которым закулисные режиссёры наших дней инсценируют одну за другой „мелочи, явно имеющие символическое значение; во время коронации Елизаветы II в 1953 г. важной частью торжеств был смотр в военно-морской гавани в Спитхеде, куда прислали свои суда все страны, располагавшие флотом. Среди нескончаемого ряда кораблей, мимо которых проходило судно королевы, был один, на котором не было выстроено команды для приветствия (газеты объяснили это простой „случайностью“): это был советский крейсер «Свердлов“, названный в честь еврейского убийцы семьи русского императора, двоюродного брата короля Георга V, деда королевы Елизаветы.
После захвата Суэца президентом Нассером крики на Западе о войне поднялись до угрожающей ноты. Сама по себе, «национализация» не могла в 1956 г. никого удивить. Америка примирилась с захватом иностранной собственности — нефтяных месторождений — в Мексике, правительство которой согласилось возместить их стоимость владельцам (что сделал и Нассер); у себя дома американцы давно уже вступили на проторённую дорожку к обнищанию страны путём «национализации», отдав под управление правительственной бюрократии 100 тыс. кв. километров в долине реки Тенесси в семи штатах (одно из первых мероприятий «нового курса» Рузвельта в 1933 г., т. н. Tennessee Valley Authority, TVA), в Англии социалистическое правительство национализировало железные дороги и угольные месторождения. Трудно было поэтому найти сколько-нибудь обоснованные, законные или моральные, причины для разбушевавшейся кампании обличения и осуждения, хотя и следует признать некоторую разницу в оттенках между имевшими место прецедентами и актом президента Нассера, представлявшим собой не столько акт разумной политики, сколько протест против явной провокации и реакцию на неё.
Во всяком случае, если уж мероприятие Нассера представлялось столь нетерпимым, то единственным эффективным ответом могла бы быть лишь новая оккупация зоны Суэцкого канала, но как раз этого сделано и не было. Вместо этого, все политические и газетные оракулы, словно читая по давно заготовленной шпаргалке, принялись приклеивать Нассеру этикетку «Гитлера». Израильский премьер Бен-Гурион начал с «диктатора», скоро превратившегося в «фашистского диктатора», а французский премьер (к тому времени социалист Ги Молле) сразу же переделал это в «Гитлера». После этого кампания пошла знакомым путём, испробованным ещё против Сталина в 1952-53 гг.: диктатор, фашистский диктатор, и наконец «Гитлер». Значение всего этого не представляло сомнений: Нассера нужно было изобразить, а если надо и наказать, как врага евреев. Когда сэр Антони Иден поднялся со своего места в Палате Общин (9 августа 1956 г.), чтобы снова сцепиться с кошмаром его ночей, «ближневосточным вопросом», лидер социалистов Хью Гейтскелл возвестил: «Всё это давно уже знакомо… это совершенно то же, с чем мы встретились у Муссолини и Гитлера перед войной». Другой социалистический оратор, — некий Педжет, также утёр нос премьеру: «Эта техника (Нассера) совершенно та же, что и у Гитлера; понятны ли Вам последствия отказа отвечать на силу силой, пока ещё не стало слишком поздно?» Социалисты намеренно кололи Идена намёками на политическое прошлое, провоцируя его на применение силы (когда он её применил, на него посыпались крики «убийца»). Однако, в прошлом, он был как раз тем министром, который ушёл в отставку в знак протеста против уступок Гитлеру, и его правота была немедленно подтверждена вторжением Гитлера в Австрию. Это и было той «силой», применение которой Иден давно уже видел и в 1938 г. он был совершенно прав. В 1956 г. всё выглядело совершенно по иному и никакие сравнения не были возможны. Египет не был большой военной силой, но лишь весьма малой; никто не «умиротворял» Египет после вывода английских войск из Суэца, но, наоборот, он стал жертвой провокации и намеренного унижения; Египет вовсе не был агрессором, подвергаясь провокационным нападениям в течение многих лет, а Израиль открыто заявил, что будет воевать с Египтом. Всякие сравнения с «Гитлером» были поэтому полнейшим абсурдом, если только единственной целью этой демагогии не было подтверждение того, что сионисты считают Египет своим врагом. Тем не менее, и Антони Иден опустился до этой сказки (возможно под давлением ещё свежих воспоминаний о 1938 годе), назвав Нассера «фашистским грабителем, аппетит которого растёт при его откармливании»: словарь применявшийся им и Черчиллем за 18 лет до того против Гитлера. Автор должен добавить, что точно этих выражений ему не удалось найти в текстах выступлений Идена, но во всяком случае в этой форме они были доведены «Нью-Йорк Таймсом» до сведения «черни» (см. «Протоколы»), а только это и представляет значение, что должно быть хорошо известно премьер-министрам. В остальном нападки сэра Антони на президента Нассера основывались на доводах, что Суэцкий канал «жизненно нужен другим странам во всех частях света… вопрос жизни и смерти для всех нас… канал должен умело эксплуатироваться и оставаться открытым, как это всегда было в прошлом в качестве свободного и надёжного международного морского пути для судов всех наций». Однако, Нассер вовсе не закрыл канал, а только его национализировал, т. е. изменил права собственности, получение с него доходов и управление им. Он продолжал оставаться открытым для «судов всех наций» с одним только исключением, в котором явно и заключался секрет пропагандного шабаша: единственной страной, которой не было предоставлено полной свободы прохода через канал, был Израиль с которым — по крайней мере технически — Египет всё ещё был в состоянии войны, поскольку в своё время в 1948 г. было заключено лишь перемирие. Египет задерживал, поэтому, суда, направлявшиеся в Израиль и проверял не везут ли они оружие. Это было единственным ограничением в эксплуатации Суэцкого канала: следовательно, сэр Антони выступал только по поводу одного этого вопроса, а вовсе не британских интересов; заключительными словами сэра Антони, однако, было: «Дорогие друзья, мы не собираемся решать этот вопрос силой». В последующие недели, пока на многочисленных конференциях в Лондоне и Вашингтоне шли поиски «решения», международная печать печатала сообщения, что «египтяне» не в состоянии эксплуатировать канал и что движение в нём скоро закроется. В действительности, канал управлялся вполне нормально и судоходство продолжалось без помех, кроме одного лишь, упомянутого выше исключения. Совершенно ясно, поэтому, что нараставшие в своей резкости протесты правительства сэра Антони могли представлять интересы одного только Израиля. Это было подтверждено и с еврейской стороны. 22 авуста 1956 г. мадам Роза Гальперина, исполнявшая дела председателя Еврейского Агентства в Палестине констатировала в газете «Нью-Йорк Таймс», что «единственной юридической претензией западных держав против Египта в смысле нарушения конвенции 1888 г. (о правах пользования Суэцким каналом) является запрет Египта для судов Израиля и ограничения для судов, направляющихся в Израиль». Заявление г-жи Гальпериной, с юридической точки зрения, было вполне правильно. Если бы спор о Суэце шёл в юридической плоскости, то единственными претензиями могли бы быть таковые со стороны Израиля, а рассмотрение этих претензий в правовой плоскости неизбежно привело бы к оценке законности создания государства Израиль (на чужой земле и при изгнании коренного населения в условиях неприкрытого геноцида) и продолжения состояния войны между ним и Египтом. Другими словами, любое государство, которое включилось в пропагандную кампанию против Египта, фактически действовало по поручению Израиля в одних лишь его интересах, заранее решая все правовые вопросы в пользу Израиля. В сентябре сэр Антони пошёл ещё далее по пути предвосхищения египетской агрессии. Автору остался недоступным текст его выступления, однако агентство печати Ассошиэйтед Пресс передало для печати в тысячах газет во всём мире следующую его версию: «Премьер- министр Иден предсказал сегодня, что если ему простят захват Суэцкого канала, то следующим шагом президента Нассера будет нападение на Израиль. Сэр Антони дал понять, что в случае необходимости Англия окажет Израилю вооружённую помощь» (13 сентября). Так британский премьер оказался на скользком пути. За какие-нибудь полтора месяца тема «жизненной линии» и «вопроса жизни и смерти» отошла на второй план, и весь мир оказался перед неожиданной угрозой войны, которую должен был
