Золотое яблоко

Велькор и безумная богиня, которой она поклоняется, отныне и впредь женщины должны подчиняться мужчинам, чтобы подобные злодеяния больше не повторялись. Решено также построить для Груада гробницу и высечь на ней надпись: «Первый Просветленный. Никогда не доверяй женщине». Наконец, решено: поскольку ллойгор на свободе, надо приносить ему жертвы, а жертвами будут молодые девственницы. Эвоэ явно становится лидером, а Гао Дводину это не нравится. Чтобы доказать приверженность истине и добру, Эвоэ признается, что ампутировал себе пенис, принеся его в жертву Всевидящему Глазу. Он распахивает мантию. Все смотрят на его обезображенный пах и тут же начинают блевать.

Эвоэ продолжает:

– Так вот, именем Глаза и Естественного Закона все мальчики, которые будут привержены добру и истине, должны пойти на такое же самопожертвование или хотя бы на обрезание крайней плоти.

Тут появляется Каджеси, и они вместе с Эвоэ планируют пышные похороны, договорившись, что не станут сжигать тело Груада согласно атлантическому обычаю (ибо это означает, что мертвый останется мертвым навсегда), но сохранят его тело, как бы выражая надежду, что на самом деле он не умер и снова воскреснет.

Несколько тысяч лет проходят в войнах между потомками спасшихся атлантов и жителями Агхарти, цитадели «научников», которые теперь называют себя иначе – Знающими или Просветленными. Исчезли последние следы атлантической культуры. Великие города погибли от ядерных взрывов. За одну ночь пожирателем душ погублены все жители города Пеоса. На дно океана погружается то, что осталось от Атлантиды после предыдущей катастрофы. Остаются лишь разбросанные единичные осколки, один из которых – конусообразный остров Фернандо-По.

Примерно за тринадцать тысяч лет до нашей эры у истоков Евфрата искусственно создается новая культура. Под дулами огнеметов племя кроманьонцев, этих поразительно высоких, сильных и крупноголовых людей, покидает заснеженную Европу и отправляется на плодородные земли Ближнего Востока. Им показывают, как засевать поля. В течение нескольких лет они учатся сельскому хозяйству под присмотром вооруженных людей Неразрывного Круга. Поколения кроманьонцев быстро сменяют друг друга, и как только новый образ жизни укореняется, Просветленные оставляют их в покое. Племена разделяются на царей, жрецов, писцов, воинов и фермеров. Поднимается город, окруженный крестьянскими хозяйствами. Цари и жрецы – вялые и толстые. Крестьяне – низкорослые и чахлые от недоедания. Воины – сильные и здоровые, но грубые и невежественные. Писцы – интеллигентные, но худые и малокровные. Теперь город ведет войну с соседствующими племенами варваров. Благодаря организованности и технологическому превосходству городские побеждают. Они берут варваров в рабство и основывают неподалеку новые города. Затем с северных гор спускается огромное племя варваров, которое покоряет цивилизованный народ и сжигает их город. Однако это не конец новой цивилизации. Это лишь очередной виток ее развития. Вскоре завоеватели обучаются играть роли царей, жрецов и воинов, и тогда возникает что-то вроде государства, состоящего из нескольких городов с большой армией вооруженных людей, которые должны быть постоянно заняты. Маршируя колоннами, как роботы, они растекаются по равнине в поисках новых народов, которые можно завоевать. Сверху Солнце освещает цивилизацию, созданную Иллюминатами. А снизу, с океанского дна, злобно смотрит глаз в пирамиде.

КОНЕЦ

Неожиданно зажегся свет. Экран уполз вверх. Джо протер глаза. Его мучила нестерпимая головная боль. А еще он ужасно хотел помочиться. Казалось, мочевой пузырь вот-вот лопнет. Он изрядно выпил на вечеринке пластикового мартини, затем занимался любовью в такси с китайской девушкой, затем сидел и смотрел этот фильм, и за все это время ни разу не зашел в туалет. Боль в паху была невыносимой. Он подумал, что так же больно, наверное, было тому Эвоэ из фильма, который сам себя кастрировал.

– Где тут у вас сортир? – громко спросил Джо. В зале никого не было. Пока он увлеченно смотрел фильм, который они, несомненно, видели раньше, все потихоньку ушли.

– О боже, – застонал он. – Мне необходимо отлить. Если я сию же секунду не найду туалет, то уссусь на месте. – Тут Джо заметил под столом урну для канцелярского мусора. Она была цельнодеревянная, с металлической обшивкой. То, что надо! Джо расстегнул молнию на брюках, вытащил член и опустил его в урну. «Вот будет мило, если они сейчас всей толпой вернутся в зал», – подумал он. А впрочем, какого черта? Сам виноваты, что навалились на него с этим фильмом, не дав возможности предварительно опорожнить мочевой пузырь. Джо мочился и угрюмо рассматривал образовавшуюся в урне пену.

– Нассать мне на вашу Атлантиду, – бурчал он. Кто эти люди, которых он видел сегодня вечером? Ни Саймон, ни Падре, ни Большой Джон никогда ему не рассказывали о такой группе. И ни разу ни словом не упоминали об Атлантиде. Но если верить этому фильму, то Древних Видящих Иллюминатов Баварии лучше называть Древними Видящими Иллюминатами Атлантиды. И слово «древний» относится к гораздо более далекому прошлому, чем 1776 год.

Пора было и уходить. Он слишком устал и уже «ловил отходняк», причем не только от выпитого алкоголя, но и от странного наркотика, который дала ему перед фильмом китаянка. Впрочем, дурь была ничего себе. С 1969 года Джо завел привычку иногда вечером накуриваться и смотреть ночные телепередачи (если, конечно, не должен был рано утром вставать). Предаваясь подобным развлечениям, он испытывал такой кайф, что даже лишился из-за этого двух подружек. Они, видите ли, хотели ложиться в постель, когда он удобно устраивался перед телевизором и глупо посмеивался над невероятно умными остротами, восхищался глубиной философских афоризмов, брошенных персонажами (например, словами Джонни в «Горьком рисе»: «Всю неделю я работаю, а по воскресеньям смотрю, как люди катаются на карусели», – какая страсть сквозит в простых словах этого человека, описывающего свою жизнь!), или отдавал должное заумной тонкости рекламных роликов и их скрытой связи с фильмами, в которых их показывали. Наркотик Мао Цзуси был не хуже травы, а тут еще и настоящий цветной фильм на большом экране, причем без перерывов на рекламу – то есть, если задуматься, без фнордов! Ведь рекламные вставки, как бы хитроумно они ни вплетались в сюжетную линию фильма, все равно всегда воспринимаются как перерывы, даже если ты настолько обкурен, что мог бы этого не замечать. Это был отличный фильм. Лучший фильм в его жизни. Он никогда его не забудет.

Джо прошел по темным коридорам, спустился, пошатываясь, по лестнице и вывалился на улицу. Глядя в сторону Ист-Ривер, он увидел светлое небо над Квинсом. Восходит солнце? Неужели он пробыл здесь так долго?

Мимо проезжало свободное такси. Джо махнул ему рукой.

А вот и эта лестница, Полезем вверх по ней. Тебе ступенька первая, А остальные – мне.

«Забавно, – думал лейтенант Отто Уотерхаус, полицейский при прокуроре штата. – Всякий раз, когда в голове начинает звучать эта чертова песенка, все сразу запутывается. Должно быть, у меня навязчивый невроз». Впервые он услышал песню «То Be a Man» в исполнении Лена Чандлера еще в шестьдесят пятом году в доме своей тогдашней сожительницы. Эта песня прекрасно отражала его самоощущение: он чувствовал себя членом племени. Племя, да именно так он думал о чернокожих; он слышал, как один еврей точно так же говорил о евреях, и ему это нравилось больше, чем всякая ахинея насчет духовного братства. В глубине души он ненавидел других чернокожих и свою собственную черную масть. Надо лезть вверх, это точно. Надо лезть вверх, и каждый делает это в одиночку.

Когда Отто Уотерхаусу было восемь лет, черные мальчишки из Саут-Сайда избили его, пырнули ножом и бросили в озеро Мичиган тонуть. Отто не умел плавать, но каким-то чудом ему удалось дотянуться до бетонных свай пирса и уцепиться за них; окрашивая воду своей кровью, он прятался под пирсом, пока банда не ушла. Затем он лежал на холодном бетоне, почти мертвый, и думал, не придет ли банда назад, чтобы его прикончить.

Кто-то действительно пришел. Полицейский. Полицейский подцепил тело Отто носком ботинка,