Грей прошла за Джайлзом в комнату, где он стащил с себя мокрую рубашку, подошел к одному из двух шкафов — тому, у которого закрывались все ящики, — и вытащил из шкафа чистую.
— Надеюсь, Джефф и Фейт скоро будут здесь, — проговорил он. — Нам пора отгружать товар.
— Где бы мы были без Джеффа? Никто, кроме него, не желает покупать товары из Уэлборна.
Джайлз усмехнулся:
— К счастью, он есть, а больше нам никто и не нужен. Спасибо и на том, что соседи прекратили наконец попытки сжечь наши постройки.
Грейс тоже усмехнулась, все так же, слегка цинично.
— Вполне возможно, это потому, что мы очень кстати упомянули в церкви, что на плантации больше сотни свободных негров, которых ничто не удерживает, кроме их привязанности к Уэлборну. Как ты там сказал? «Мне подумать страшно, что они наделают, если с этим поместьем действительно случится что- нибудь непоправимое!»
— И ведь сработало! — напомнил он.
— Так и есть. Теперь я понимаю, почему ты был таким удачливым пиратом.
— Капером, — поправил жену Джайлз.
— Ты скучаешь по своей лодке?
— По кораблю? Нет, Грейс. Мне нравится моя жизнь. — Он притянул ее к себе, погладил едва заметную выпуклость живота. — Никогда не думал, что сумею оставить наследство, судьба которого будет меня волновать. Но надо сказать, сейчас я действительно хочу верить, что Саран и тот, кто сидит здесь, — он снова легонько похлопал жену по животу, — сумеют сохранить в Уэлборне нынешние порядки.
— Поосторожнее, ты начинаешь говорить, как мой отец.
— Не дай Боже! Наши дети сами решат, как им жить. Но это поместье так много значит для такого количества людей! — Он вдруг раздумал одеваться и отшвырнул чистую рубашку. — Саран не будет час или даже больше, — с лукавой улыбкой заметил он.
— Джайлз Кортни! — притворно возмутилась Грейс. — На дворе белый день! Тебе не стыдно?
— Ничуть, — самодовольно отозвался Джайлз. Грейс вздохнула и пожала плечами:
— Надо же! Мне тоже…
В Уэлборне теперь происходило много такого, о чем никто и не слышал в те дни, когда здесь хозяйничали Эдмунд и Моланта. Из кухни доносилась веселая болтовня, рабочие в поле и на сахароварне гордились тем, что они делают, а двое любящих друг друга людей лежали в постели, утомленные внезапной вспышкой страсти. В распахнутое окно спальни врывался свежий морской бриз и обдувал их разгоряченные тела.
