Бизоньи Ворота, у которых обычно стояли типи сторожевого отряда.
— А-ах! — резанул мне слух неожиданный вскрик Вапы Хакиту. Я резко оглянулся, и мое сердце упало. Чалый жеребец грохнулся оземь, послав своего хозяина в непродолжительный полет с кувырками.
— Что стряслось? — оказавшись рядом с лежавшим на земле индейцем, выдохнул я.
— Мой жеребец сломал ногу, — поднимаясь, объяснил Вапа Хакиту. — Оставь меня, Шайеласка, и спасайся.
Я спрыгнул с Маркиза и, издав тройной крик совы, отогнал его далеко прочь. Это был мой сигнал вороному держаться подальше.
— Что ты делаешь? — воскликнул оглала. — Спасайся!
Я хмуро посмотрел на нею.
— Вапа Хакиту принимает Шайеласку за испуганную скво? — мой голос стал жестче щетины на подбородке старого бизона.
— Я хочу тебе добра, — отведя глаза, промолвил индеец.
— Давай кончим этот разговор. Вапа. Мы будем защищаться или умирать — вместе!
Подтверждая эти слова, я подошел к чалому, не оставлявшему попыток подняться с земли и, приложив дуло спенсера к его черепу, выстрелил. Чалый судорожно дернулся и затих. Я прилег за его тушей, целя из карабина в приближающихся арикаров.
— Х-ган!.. Х-ган! — послышался хриплый голос хункпатилы, в котором было больше благодарности, чем удивления. Это слово на языке лакота означало храбрость, смелость, отвагу. Краснокожий по достоинству оценил мой поступок и уже через секунду лежал рядом, прилаживая длинную боевую стрелу к тугой тетиве лука.
Арикары были недалеко, в каких-нибудь ста пятидесяти ярдах. Чуть раньше, завидев падение Вапы, они завыли, как волки в лунную ночь.
Я прицелился в передового индейца, но тот тут же скользнул на левый бок лошади, пустив ее правее. Моя пуля вонзилась в голову лошади, которая, упав на землю, придавила под собой краснокожего. Стрела Вапы Хакиту была точнее. Она насквозь пробила грудь другому арикара. Остальные не стали испытывать судьбу, и, спрыгнув с лошадей, залегли в ста ярдах он нас. Они повели методичную стрельбу, но все их пули не причиняли нам никакого вреда: туша убитого мной чалого служила надежной защитой.
Все это было хорошо, но я не переставал беспокоиться за тылы. Позади нашей позиции пролегала неглубокая балка, ее концы могли уходить куда угодно. Воспользуйся ею пропавший из виду Риверман, и нам тогда не миновать беды. Поэтому приходилось вертеть головой постоянно.
Арикары какое-то время продолжали вести беспорядочную стрельбу, затем отступили, нашли своих лошадей и оказались верхами. Мне показалось, что они отошли чересчур организованно, как будто по приказу.
— Они что-то замышляют, — сказал я. — Не будем забывать о балке.
Арикары, не долго думая, пустили лошадей вскачь и понеслись на нас в лобовую атаку, открыв яростную пальбу Переключив все внимание на них. мы допустили ошибку. Индейцы вдруг прекратили стрелять и рассыпались по близлежащей прерии. По привычке я повернул голову к балке. В трех шагах от нас с карабинами наперевес стояли двое. Одного я узнал сразу — это был Джордж Риверман. Другого — чуть погодя, когда рассмотрел его заросшую густой светлой бородой физиономию. Меня на мушке держал Стив Блэкберн!
— Брось оружие в сторону, Кэтлин. — приказал он. — И пусть твой краснокожий сделает то же самое.
Мои пальцы вцепились в карабин клещами. Я плохо соображал, что делаю, когда пытался навести дуло на Блэкберна. Приклад его «спенсера» угодил мне в голову и я погрузился в темноту.
Я очнулся от того, что кто-то плеснул на мое лицо воды. Я открыл глаза и увидел, что стою привязанный к дереву в какой-то рощице. Передо мной с фляжкой в руке торчал Риверман. В его черных узких глазах плясали злорадные огоньки.
— С пробуждением, Кэтлин, — насмешливо проговорил он и отошел к центру поляны, где горел небольшой костер. Вокруг него сидели восемь оставшихся в живых арикаров и Стив Блэкберн. Риверман присел возле, не сводя глаз с поджаривающихся над костром кусков оленины.
Я осмотрелся. Слева от меня, связанный сыромятными ремнями, стоял у дерева Вапа Хакиту. Справа, также привязанные к деревьям, находились двое незнакомых тетонов.
— Кто они? — спросил я Вапу Хакиту. — И как оказались здесь?
— Сансарки, — ответил он. — Вакийя Зиткала — Маленький Гром и Птан Синта — Хвост Выдры. Они из отряда Ловца Орлов. Утром охотились где-то здесь, и попали в плен к арикарам.
Двое сансарков кивнули мне, и я ответил тем же.
— Будь настоящим воином. Шайеласка, — сказал Вапа Хакиту. — Я слышал, нас всех собираются пытать. Мы должны быть мужественны, и тогда Вакантанка примет нас в своих землях с улыбкой на устах.
Произнеся это, оглала устремил взгляд поверх верхушек берез, давая знать, что он готов достойно принять муки.
— Привет тебе, Шайеласка, — поприветствовал меня один из сансарков. — Я — Вакийя Зиткала. Я много слышал о тебе.
— Ты знаешь, что ждет нас? — спросил я.
— Пытки и смерть. Но Вакийя Зиткала — лакота. он не боится смерти.
«Она придет не скоро. — подымалось мне. — Мы будем завидовать мертвым Арикары славятся в прериях изощренными пытками».
Я скользнул взглядом по их лоснящимся от медвежьего жира лицам. Жестокость сквозила в каждой черте их скуластых бронзовых физиономий. Нечего было ждать пощады от этих головорезов. Тем более мне. Уж Блэкберн, наверное, не поскупился на краски, рассказав им о том. как я когда-то прикончил кучу пауни — ближайших родственников племени арикара.
Когда подоспело мясо, индейцы с жадностью накинулись на него. Обжигаясь и фыркая, они рвали оленину, словно оголодавшие собаки. И вряд ли Риверман уступал им в обжорстве. Я вспомнил, как его угостили в жилище Боевою Оперенья, и сплюнул от захлестнувшего меня негодования. Его приняли за гостя и друга, а он оказался отпетым подлецом.
Покончив с мясом, Блэкберн вытер руки о свою замшевую куртку, сунул в рот длинную сигару и прикурил ее от горящей хворостины. Затянувшись несколько раз, он встал и подошел ко мне. Его узкое волевое лицо почти не изменилось с тех давних пор, разве что углубились морщины.
— Ну что ж, Кэтлин, — сказал он с издевкой. — Вот мы и свиделись.
— За счет обмана и подлости, — отрезал я.
— Хм-м… иначе не было бы этой теплой встречи. — Конец его сигары плясал в такт словам. — На войне все приемы хороши. А ты не забывай, что между нами да-а-авняя вражда. — Он поднял на меня указательный палец. — Ты, надеюсь, не будешь спорить, что последняя игра здорово удалась мне. Я поставил на Ривермана и получил то, о чем так страстно мечтал все эти годы.
— Ты выбрал для этого подходящего человека.
— Не скрою, он мне приглянулся сразу. Такие люди для меня — находка. И ведь купил-то я его за бесценок, за какое-то ружье, патроны и мою благодарность.
— Ты любишь играть в грязные игры. Блэкберн, — заметил я. — Даже Тони — и тот порвал с тобой.
— Ты — о Сайкзе?.. Что ж. наши пути должны были когда-нибудь разойтись. Когда дело касается золота, как-то не хочется, чтобы на него зарились другие. — Губы Блэкберна широко раздвинулись в довольной ухмылке. — Я слышал. Тони пытался отыскать дорогу к золотишку, но промахнулся. И не единожды.
Он сунул руку за пазуху и извлек оттуда завернутый в кожу пакет.
— Вот она — карта. Без нее до золота не добраться. Кстати, ты с Лаурой не пробовал счастья? Она ведь тоже видела эту лощину…
— Нам не нужно никакого золота. — ответил я. — Но почему ты все никак до него не доберешься?
— В тех краях небезопасно. Не хотелось бы еще раз попасть в руки дикарей. Го золото никуда от меня
