Они не испугались ни тысячной вражеской орды, ни ее леденящих кровь воплей, а, врезавшись в нее, храбро начали битву. Перед моими глазами мелькали томагавки и копья, ружья и длинные боевые стрелы. Это была классическая индейская схватка, но силы были неравны, и разведчикам Крука пришлось отступить. Им на смену примчались три кавалерийских эскадрона, чтобы встретить нас на подступах к речной долине.
Вскоре повсюду кипело сражение. Я бросился на зов Американской Лошади, вознамерившегося захватить часть солдатского табуна в небольшой роще. На подходе к ней нас встретил ливень горячего свинца. Прятавшиеся в роще кавалеристы устроили такую добрую пальбу из скорострельных карабинов, что за весь день никому из индейцев не пришла в голову мысль повторить попытку.
Вернувшись на поле боя, я увидел, как яростно сражались соперники. Никто не хотел уступать. Атаки сменялись контратаками, рейды по флангам — выходами в тыл.
Около полудня Бешеный Конь собрал всех воинов у подножия холмов и предпринял массированную атаку. Длинные Ножи, не успев перегруппироваться, получили по фронту жестокий удар, и один из эскадронов едва не попал в окружение. Его спасли какой-то полковник и его солдаты. Они пробились сквозь наши ряды и выхватили обреченный, было, эскадрон из пасти атакующего вихря.
— Этот военный — самый храбрый из всех! — рявкнул Вапа Хакиту. — Он должен умереть.
В руке моего друга блеснул ствол солдатского кольта. Выстрелами из него он проложил себе дорогу к отважному офицеру и послал последнюю пулю прямо ему в лицо. Полковник взмахнул руками, и в тот момент, когда его лошадь рванулась в сторону, выпал из седла. Шайены Тупого Ножа, увидев падение храбреца, взвыли от радости. Они бросились вперед, чтобы добить его. Но снова разведчики Крука показали свою удаль. Великий вождь шошонов Вашаки в этот критический момент понял, что полковника надо спасать любой ценой. Кавалеристы подались назад, и индейцам требовалось лишь дожать их. Хотя бы наглядным скальпированием отважного полковника.
Поэтому шошоны резво спустились с ближних холмов и с ходу вклинились в плотные ряды шайенов, разметав их по сторонам. В следующую секунду они с диким гиканьем понеслись в обратный путь. Я посмотрел на место падения полковника — его не было. Он в безопасности лежал поперек холки боевого коня Вашаки!
Пришедшие в себя Длинные Ножи возобновили сопротивление с удвоенной энергией еще и потому, что генерал бросил в бой последние резервы — три эскадрона и оставшихся пехотинцев.
Картина сражения, однако, почти не изменилась. Индейские воины по-прежнему вели борьбу на всех участках, то, отступая, заманивая солдат, то, атакуя их с дикой отвагой. В какой-то момент мне даже показалось, что они вот-вот погонят прочь из речной долины уставших кавалеристов. И вдруг (как часто в жизни бывает это «вдруг», несущее либо надежду, либо разочарование) на вершинах северных холмов показались еще три кавалерийских эскадрона, которых прежде нигде не было видно. Это появление свежих сил противника сломало боевой дух краснокожих. Они начали отступать в западном направлении, и вскоре в речной долине не осталось ни одного союзного индейца.
Перевалив через холмы, мы отправились в свой военный лагерь. По дороге туда все делились подробностями сражения и сошлись на том, что, в конечном счете, солдатам была задана знатная трепка.
— Три Звезды получил по затылку, — воскликнул Галл и показал на пояс, где висело четыре светловолосых скальпа.
— Хойе, — согласился Американская Лошадь. — Это был хороший день для битвы. — Он взглянул на Бешеного Коня. — Может, мы останемся здесь и завтра снова ударим по Раздвоенной Бороде?
Покрытый потом и пылью боевой вождь тетонов покачал головой.
— И они, и мы слишком устали… Не забывайте, что за нами охотится не только Раздвоенная Борода.
— Вспомните видение Татанки, — сказал Галл. — Он видел, как сотни солдат падали с неба ему под ноги. Нас ждет великая победа!
По колонне пронесся одобрительный гул.
Где-то в середине пути Бешеный Конь отозвал меня и Боевое Оперенье в сторону.
— У вас ответственное поручение, друзья, — сказал он. — Вернитесь на Роузбад и проследите за Круком.
Пожелав нам удачи, Бешеный Конь присоединился к походной колонне. Мы с Вапой Хакиту развернули лошадей и пустились в обратный путь.
Глава 8
Всю ночь мы провели в леске из низкорослых елей. Утром, привязав лошадей к деревьям, пробрались на ту самую вершину, с которой днем раньше нас заметили кроу. В речной долине уже шла работа. Одни кавалеристы купали в реке скакунов, другие бродили по склону холмов, поднимая с земли убитых и, оттаскивая их в определенное место на левом берегу реки. Раненые — числом около пятидесяти — получали помощь от трех армейских хирургов, взятых Круком в поход.
Когда пригрело солнце, по долине стал распространяться скверный запах от павших лошадей. Вверху закружили стервятники.
Мое внимание привлекла небольшая группа солдат, стоявших у распростертого тела одного из раненых. Над ним деловито суетился хирург. Через минуту я разглядел и капитана Миллза и Крука и раненого. Им был тот храбрый полковник, которого спас Вашаки.
— Вапа, — обратился я к своему другу. — Там лежит твой полковник. И, по-моему, он выжил, хоть твоя пуля и искорежила ему лицо.
— Х-ган! — буркнул хункпатила. — Он действительно был самым храбрым!
— А помнишь Рэйнольдса?
— Это тот, с большим телом и маленьким умом?
Я кивнул, улыбнувшись подходящей характеристике Рэйнольдса. Глядя на раненого, мне пришло в голову, что Крук взял на место Рэйнольдса именно его.
— Раздвоенная Борода, — сказал я, — отослал глупца на восток и принял твоего храбреца на его место.
— Он поступил мудро. Если бы у Длинных Ножей было больше таких офицеров, нам бы давно уже жить в агентстве Красного Облака.
— Такие люди — редкость, Вапа, — сказал я и вдруг вспомнил о Грэббере. — Кстати, ты не видел вчера Гроарда?
Боевое Оперенье отрицательно покачал головой, а я подумал, что разведчика не было видно потому, что генерал весь день продержал его при себе в безопасном месте. Других объяснений быть не могло. Гроард являлся слишком ценным разведчиком, чтобы использовать его в открытом бою.
— Его и сейчас как будто нигде нет, — произнес мой друг.
— Черт с ним! — сказал я и, пошарив глазами по речной долине, остановил взгляд на офицерской группе, в частности, на капитане Энсоне Миллзе. Это его три свежих эскадрона появились вчера на соседних холмах. Впоследствии, я узнал, каким образом капитан оказался в нужном месте в нужное время. По приказу генерала он с тремя эскадронами с утра искал наш военный лагерь. Конечно, ему ничего не удалось обнаружить. Получив же сведения о разгоревшейся битве, он вернулся к речной долине и помог Круку избавиться от неизбежного поражения.
В лагере индейских наемников без конца слышались жалобные стенания по убитым воинам. Я не могу сказать, сколько жертв было у кроу и шошонов, но по тому, как много их сидело с наброшенными на головы одеялами, прикинул, что они заплатили сполна за свои подвиги.
Мы увидели, как взвод пехотинцев спустился к реке и принялся срубать там ивы.
— Зачем они рубят деревья? — спросил Вапа Хакиту.
Оказалось, что они готовились наделать из ив шесты на травуа и носилки для раненых, Пока эти солдаты занимались делом, другие стали рыть могилы для павших. Когда они были захоронены, генерал Крук прочел молитву на месте погребения.
Мне понравилось, что, и погибшие союзные индейцы были похоронены. Правда, в одной неглубокой яме и без всяких церемоний.
В три часа пополудни тяжело раненные были положены на носилки, а имевшие легкие ранения улеглись
